Айфуфу и Кинжал любви

Крыса

Под кривым зеркалом неба розового королевства жил мальчик Тинтин, по прозвищу Айфуфу. Мальчик рос одиноко без родителей и без друзей. Никто не хотел водиться с бездомным бродягой, который питался отбросами с помойки, а уж пахло от него…

Нет, не розами. Название «розовое королевство» придумали придворные щеголи. Те самые, у кого шелк вокруг шеи, полный золотых монет кошелек и пустая голова. Они прохлаждались целыми днями и наслаждались жизнью. Обедали на фарфоре, спали на пуховых перинах и не знали, что город, где стоял дворец со стороны напоминал сплошную мусорную свалку. Так бедно жили в нем остальные люди.

– Ай! Фу! Фу! Айфуфу, Айфуфу идет! – кричали ребятишки, разбегаясь от бродяжки Тинтина, кто куда, стоило тому показаться на улице. Такой он был грязный в своем изношенном подобранном на помойке платье.

Тинтин так привык к кличке, что временами забывал, как его зовут по-настоящему, и никогда не обижался на городских ребят. Сам он с ранней весны до поздней осени жил в лесу около болота, где вырыл землянку. Но на зиму Тинтин переселялся в город. На городской помойке зимой ночевать куда теплее! К тому же мусор вывозили редко, помойки не пустовали, и еда лежала под самым носом.

Стража не пропускала провонявшего помойкой мальчишку через ворота. В город Айфуфу-Тинтин пробирался из заросшего кустарником оврага заброшенным подземным ходом.

В надежном укрытии под старинными каменными сводами спать было можно. Но уж больно там было сыро! Вода сочилась с потолка и со стен. Летом, куда ни шло. Высох на солнышке, и все дела. Попробуй обсушиться на морозе!

Только, пожалуй, больше сырых ночевок Айфуфу боялся своего сна, что снился ему только в подземелье. А снилось ему, будто летит он на двух огромных крыльях рядом с девочкой необыкновенной красоты, на лицо которой хочется глядеть бесконечно, и не отрываясь. И летят они куда-то вверх, вверх… по прочерченному в небе голубому лучу. А потом крыло пропадает, и они, взявшись за руки, несутся к земле, сквозь облака из множества лепестков роз…. Земля ближе, ближе, и замирает сердце вначале по-доброму от близкой красоты, потом от щемящего страха перед неизбежным…

На этом месте Айфуфу всегда вскакивал, стукался головой о низкий свод и долго плакал от обиды на свой страх…

«Ну почему я не птица!»

И еще, в подземелье жили крысы. Один из тупиков подземного хода заканчивался прямо под кухней королевского дворца. Разжиревшие дворцовые крысы не хотели уступать территории, которую считали своей. Айфуфу не боялся крыс, одно время он даже хотел с ними подружиться. Лес научил его понимать зайцев и лисиц, от которых никогда не запирал своей землянки. Лесные звери забегали к нему погостить, и всегда чувствовали себя в землянке в безопасности. Правда, на базаре говорили, что дворцовые крысы шпионили за придворными и горожанами для лучшего друга короля Черного Магистра. Мало ли о чем чешут языки на базарной площади? Тем не менее, Айфуфу расхотелось дружить с крысами.

Крысы могли вступить в драку лишь под кухней, где они прогрызли множество дырок к полкам с едой. Но там Айфуфу не ходил. Вкусные запахи сводили мальчика с ума, а пустой желудок сжимался так, что всему животу было больно. Не помогали даже съеденные огарки свечей, что он отыскивал на помойке. Но огарки Айфуфу поедал редко. Берег. Кто не знает, что в подземелье солнце не светит? Темнотища, хоть глаз коли!

Одиночество Айфуфу любил. Одному всегда спокойнее. Но, к сожалению, когда ты один и ни к кому не пристаешь, то пристают к тебе. Зимой городские голодранцы переставали брезговать помойками. Воровать зимой на базаре труднее, а голод не тетка. Давать сдачи Айфуфу научился, но голодные драки на городских свалках всегда заканчивались победой обидчиков. Их было больше.

В конце концов. Айфуфу выбрал себе помойку прямо под носом у королевской стражи. Самую заманчивую для любого голодранца. Но пробираться к лакомым отбросам городским удавалось редко. Улица заканчивалась тупиком. Хочешь, не хочешь, а проползать по дорожной грязи им приходилось мимо стражников с их косматыми собаками под круглыми медвежьими ушами.

Солдаты несли службу исправно. Никому из них не хотелось получать палкой начальника по голым пяткам. Начальник стражи был китайцем, а там бить по голым пяткам палкой считалось самым изысканным наказанием. Солдатам восточное нововведение не нравилось, а попробуй, возрази! Сразу получишь добавку, и опять по пяткам.

К помойке Айфуфу всегда приходил с другой стороны, из тупика, со стороны подземного хода, про который все давно позабыли. Это и был его секрет. Солдаты охраняли дворцовые ворота. К глубокой яме под отбросы, что вырыли за углом их сторожевой башни, ходить не любили. Разве что, когда приезжал городской мусорщик, и приходилось за ним смотреть, чтобы не подложил бочку с порохом под стену. Вдруг взорвется!

А ночью стражники не выходили за ворота без собак. Как-то псы, отвернув благородные носы, пробежали мимо помойки, где Айфуфу ночевал. Мальчик запомнил не столько свой страх, сколько удивление.

«Почему собаки меня не заметили?»

Однажды в морозную ночь голодранцы просочились-таки к помойке. Увидели голову Айфуфу на куче отбросов, и растерялись. Никто из них не успел сообразить, что мальчик-вонючка просто зарылся в мусор, чтобы спать было теплее. Отпрянули голодранцы, испугавшись. Вдруг там убитый? Но когда разглядели драную торбу под нахлобученной по самые глаза шляпой, враз накинулись на Айфуфу. Судя по размерам, торба была набита самыми вкусными отбросами. То, что голова и вправду, могла лежать отдельно от своего туловища, голодранцев испугало, но особенно не взволновало. Надо быть дураком, чтобы отказаться зимой от еды, хотя бы и под покойником! Тех мусорщик вывозил столько, что к покойникам на замерзших улицах голодранцы привыкли. Правда, сами умирать от голода не торопились. Кто смел, тот всегда съел, а там и весна наступит! За богатство в торбе даже живой головы Айфуфу никто бы не пожалел.

Помощь пришла, не успел Айфуфу проснуться и понять, что его наглым образом грабят. Здоровая крыса величиной с кошку вылетела из темноты дальнего угла и вцепилась долговязому предводителю шайки в нос.

Голодранец завопил так, что Айфуфу подпрыгнул выше своего роста, но торбы с объедками из рук не выпустил. Правда, когда он снова упал на кучу мусора, до еды никому уже не было дела. За углом башни скрипели, открываясь, ворота, и грабители, сбивая друг друга с ног, уже удирали от собак выбегающей стражи.

Айфуфу испугался. Возле стен дворца не то, что ночевать, ходить по ночам не разрешалось. За это запросто могли башку оторвать в полном смысле этого слова или казнить принародно для устрашения.

Крыса, которую голодранец, оторвав от лица, на бегу со злостью шваркнул о стену, корчилась на грязном снегу. Она вскакивала, снова падала и снова вскакивала, явно не понимая, куда ей нужно бежать.

Айфуфу не видел нападения крысы на голодранца. Он заметил только, конец ужасной сцены, и ему стало жалко зверька. Серой тенью в своих невообразимых лохмотьях Айфуфу метнулся к башне и в момент накрыл крысу своей видавшей виды шляпой. Крыса пискнула, но очевидно сообразила, что мальчик ничего плохого ей не сделает, а пахнет от него совсем не так, как от того бандита, которому она откусила нос. От шляпы шли волны уютных запахов знакомой помойки, и крыса успокоилась.

Стражники гонялись за голодранцами за углом башни, но Айфуфу улепетывал от воображаемой погони настолько быстро, что со стороны могло показаться, что в темноте между домами летит огромная черная птица.

Лай собак скоро стал неслышным. Крыса обеспокоено зашебуршала в шляпе.

«Может быть потому, что почуяла близость входа в подземелье?» – подумал мальчик и осторожно опустил крысу на снег. Поднимая шляпу, он быстро выпрямился, чтобы зверек не успел цапнуть его за палец.

Крыса сидела спокойно. Она, вытянув острую мордочку, крутила головой во все стороны, отыскивая знакомые запахи. Потом встала на все четыре лапки и заковыляла в знакомый мальчику узкий проход между старыми домами. Там через трещину в толстой стене он и протискивался в подземелье.

Айфуфу плелся за крысой, которая еле тащилась впереди, и видел, с каким трудом зверьку давался каждый шаг.

Странно, но крыса не остановилась у знакомой трещины и проковыляла дальше, туда, где старые стены между домами почти сомкнулись, словно раздувшись под своей каменной тяжестью. Мальчику пришлось пропихиваться между ними, больно цепляясь за невидимые в темноте выступы.

Крыса уже не шла, она временами ползла. У Айфуфу даже сердце замирало от страха, когда крыса останавливалась и, уронив мордочку на лапы, замирала в совершенной неподвижности. Мальчику было жалко зверька, но в этой тесноте стен помочь ей он бы не смог.

Вдруг крыса свернула вправо и пропала из глаз. Айфуфу огорченно вздохнул, возвращая себя к одиночеству и никому не нужной жизни бродяги. Протискиваться назад не хотелось, но стены впереди смыкались, и идти дальше было решительно некуда.

Мальчик двинулся к знакомой трещине лаза, как жалобный писк заставил его оглянуться. Крысиная мордочка выдвинулась, казалось, из самой стены. Мальчика звали, он мог бы поклясться, что угадал значение крысиного писка. Но кто бы стал слушать пустые догадки глупого мальчишки?

Айфуфу поверил себе, ни чуть не усомнившись в предположении. Мордочка исчезла. Но когда мальчик добрался до того места, где она торчала минуту назад, он неожиданно обнаружил довольно-таки свободный проход.

Мальчик тотчас остановился и достал огарок свечи. Тусклые отсветы ночного неба не проникали сюда, и он боялся наступить на теряющего силы зверька.

Пламя свечи живым теплом омыло стены и узкую дверь в конце короткого коридора. Айфуфу удивился строителям, проделавшим в стене такой неудачный выход, но потом подумал, что дом напротив могли построить намного позже, когда надобность в старом выходе отпала.

Крыса копошилась, пытаясь протиснуться в узенькую щелку возле самого пола. В два длинных шага Айфуфу достиг двери и решительно потянул за кольцо. Он не боялся засады. Крыса ни за что не стала бы протискиваться навстречу опасности. А заперта дверь или же нет, узнать можно было единственным путем.

Дверь покачнулась, Айфуфу подналег плечом и, раскачивая неподатливые петли толчками, заставил-таки приоткрыться ее. Свет свечи выхватил из темноты неплохо сохранившуюся кладку красного кирпича.

Фея

Айфуфу скользнул в щель.
– Закрой двери на засов, мальчик, – сказала вдруг темнота сухим женским голосом.

«Это не темнота, внизу около лестницы кто-то стоит» – решил Айфуфу, нисколько не испугавшись.

Ступени из каменных плит круто ныряли в черноту сильно наклоненного хода. Крыса лежала на крошечной площадке наверху. Айфуфу показалось, что она не дышала. От пламени свечи почерневший от времени засов плясал по красному кирпичу стены тенью огромной извивающейся пиявки. Мальчику стоило большого труда заставить себя прикоснуться к этому казавшемуся живым засову. Но когда он поднял его, то понял, что засов был обыкновенный и деревянный, правда, очень тяжелый. Вставленный на свое место, он больше не отплясывал в свете живого огня пугающим черным червяком тени. Скорее наоборот. От засова прямо-таки пахло надежностью защиты от всех уличных неприятностей.

– Поторапливайся, неси невесту графа Тин–Тина вниз. Я не могу к ней подняться, – голос снова вызывал в ушах Айфуфу ощущение сухости кострового хвороста.

«Тинтин, это я» – хотел ответить голосу мальчик, но ничего не сказал. Лучше четыре раза промолчать, чем один раз сказать не то, что надо. Айфуфу начал, было, спускаться и вдруг ему стало жалко распластавшейся по камню крысы. «Она привела меня сюда…» На самом же деле, он просто не мог поступить иначе. Умирающая на голых каменных плитах крыса, превратилась бы в укор его совести.

Устроив крысу на сгибе локтя, Айфуфу запалил фитиль свежего огарка и приступил к спуску. Скоро он начал понимать ту, что кричала ему сухим словно слежавшийся хворост голосом. Подняться по таким высоким ступеням наверх!.. Для этого надо было родиться сразу длинноногим мальчишкой четырнадцати лет. Такие ступеньки оказались высокие и без намека на перила. Интересно, каким образом крыса сумела забраться к дверям?

Так или примерно так рассуждал Айфуфу, спускаясь в черную пасть настоящего колодца в ореоле света от свечи, который, и об этом Айфуфу знал совершенно точно от старух на базаре, отгонял нечистую силу. Айфуфу даже вздрогнул от неожиданности, когда в его светлом мирке вдруг появились две тонкие черные руки и в мгновение ока унесли его ношу в темноту.

– Простите мое опоздание, граф! Простите, я Вас сразу не узнала. Эти проклятые ступеньки… но я спешу…

Темнота продолжала разговаривать, у темноты были руки и они пахли фиалками!

Айфуфу опустился на последнюю ступеньку в состоянии близком к обмороку. Потом он услыхал быстрые шаги…. Легкое дуновение воздуха заколебало пламя свечи ароматом лесной опушки.… И… все стихло.

Айфуфу медленно вернулся к способности думать и осмотрелся. Ровный каменный пол перед ним упирался в прямоугольник красной кирпичной стены, четко очерченный светом его свечи. Справа и слева зияла чернота. Мальчик не был новичком в подземельях. Он быстро сообразил, что подземный ход около него поворачивал вправо и влево. Он даже догадывался, для чего такие вот повороты делали. Он жил в беспокойное время. Разбойнику или врагу, на повороте, было бы крайне трудно обороняться от невидимых защитников дворца. А крутые ступеньки отрезали единственный путь к спасению. Повернуться спиной к защитникам враг не мог, а заползать на ступеньки задом наперед…. Это уж вы извините!

Но кто же ждал мальчика за поворотом?
«Нечистая сила фиалками пахнуть не может, – наконец, подвел итог размышлениям мальчик. – Меня ждала Фея». И оказался прав.

Звездочет

Очевидно, Айфуфу крепко задумался. Он не заметил, откуда появился перед ним этот почтенной наружности длинноволосый старик в пестрой одежде придворного.

– Здравствуйте! – мальчик вскочил на ноги и торопливо поклонился старику.

– Ты слишком хорошо воспитан, чтобы навсегда остаться бродягой, граф Тин-Тин, – прошелестел старик одними губами. – Я придворный звездочет Архивиус.

– Вы меня знаете? – изумился Айфуфу, совершенно не обращая внимания на почтительное «граф», показавшееся ему шуткой добродушного человека. – Вы сейчас назвали мое настоящее имя!

– Звезды не лгут, юноша, – прошелестел Архивиус снежной порошей по сухим листьям. – Прошу следовать за мной, отпрыск великого человека!

Звездочет изящным жестом указал в сторону, откуда недавно из темноты протянулись черные руки, забравшие у Айфуфу крысу. Жест придворного показался мальчику несколько жеманным, если не смешным. Сам он просто махнул бы рукой, куда надо, без всяких вычурных размахиваний рукавами перед носом собеседника. Скрывая улыбку, Айфуфу молча кивнул, соглашаясь на приглашение.

Архивиус незамедлительно разразился вспышкой шелковых рукавов и поспешил за поворот. Айфуфу с огарком свечи пошел за ним, недоумевая, каким образом старик собирается не разбить себе лоб в темноте.

Но совсем близко за поворотом мальчик увидел довольно большое желтое пятно, на фоне которого черным силуэтом выделялась непокрытая голова и плечи провожатого.

«Ах, оставьте глупости…», – пронеслось в голове Айфуфу шелестящим ветром, и его свеча, капнув на прощание воском, исчезла.

Айфуфу вздрогнул.
«Вы не станете возражать, если я предложу Вам искупаться, – снова зашелестел голос звездочета. – Ах, не удивляйтесь ни чему. Все очень просто, просто, просто…. Спасибо за согласие… Вашу одежду… Одежду мы Вам заменим… и вещи…

Айфуфу не проронил ни слова! Нет, он совсем был не прочь искупаться. Летом он готов был купаться днем и ночью, чтобы избавиться от кусающих тело паразитов. Но зима всегда была для Айфуфу настоящим мучением.

«Надеюсь, Вы имеете представление о бане?»
О чем-то таком мужики судачили на базаре…
«Не беда, Вы понятливы и освоитесь очень скоро…»
Светлое пятно раздвинулось, старик и юноша вышли в крошечный зал с двумя дверями, обитыми почерневшей медью и дубовой скамейкой между ними. Стало значительно теплее.

Звездочет открыл правую дверь. Церемонный жест приглашения замельтешил шелком перед глазами.

– Вам сюда, юноша.
Жаркий воздух пахнул из дверей. Айфуфу хотел расспросить старика, как у того получается, разговаривать молча. Но стоять, выпуская тепло, показалось ему неловким. Мальчик пронырнул за двери, в два шага пробежал коротенький тамбур и неожиданно оказался перед бассейном с прозрачной зеленой водой совершенно голым и без торбы.

Сообразить, куда подевались его лохмотья и торба, Айфуфу не успел. От смущения он очутился в бассейне быстрее собственной мысли. Бассейн оказался глубоким, а вода теплой. И еще, она изумительно пахла. Айфуфу показалось, что он попал в сказку цветущего луга. Разве что вокруг него начало расползаться неприятного вида серое облако...

Айфуфу очень пожалел о золе и болотной грязи, чего ему сейчас очень не доставало, чтобы отмыться получше. На белую пену в деревянном ушате, что стояла на самой близкой к воде мраморной ступени лестницы, он смотрел как на диковинное украшение, не понимая истинного назначения мыла.

– Меня прислали помочь Вам, господин. – Чернокожий гигант выдвинулся из ниши в стене. – Вас ждут, господин.

Ученик звездочета

Айфуфу оказался за дверью бассейна быстрее, чем успел осознать себя чистым и одетым в чудесное с запахом цветущего луга платье. Разумеется, себя он видеть не мог. Но он обладал богатым воображением и понимал, что выглядит сейчас не хуже слуг, что стояли на запятках кареты, случись королю прокатиться по окрестностям.

Черный помощник распахнул двери, за которыми скрылся звездочет, покидая мальчика перед чудесной баней. Айфуфу остановился и поторопился поклониться сказочному принцу одних с ним лет, что вышел к нему навстречу.

Принц торопливо поклонился в ответ, и Айфуфу отступил в подземный ход, предупредительно уступая дорогу ожившей сказке. Ему показалось, что принц торопится. В свою очередь, принц отступил в глубь помещения и повернулся, словно приглашая мальчика войти.

Айфуфу не был обучен занудливым и приторным правилам дворцовой вежливости. Он, не раздумывая, последовал приглашению и очень удивился, увидев принца, идущего ему навстречу. Расстояние между ними было совсем небольшим. Несколько растерявшись, Айфуфу замер, не доходя шага до дитя дворцов.

Принц в свою очередь остановился, и глаза его выразили крайнюю растерянность. На всякий случай Айфуфу еще раз поклонился принцу, и снова принц поклонился в ответ, а синие звезды его глаз стали переполняться отчаянием.

– Это всего лишь зеркало, малыш, – услышал вдруг Айфуфу шелестящую речь Архивиуса. – Ты видишь в нем отражение самого себя.

Айфуфу обернулся на голос, отметив краем глаза, что «принц» в зазеркалье не замедлил повторить его движение, а из глубины открывшегося взору хода к нему спешил старый звездочет. Айфуфу тотчас разглядел сгорбленную фигуру за его спиной. Архивиус взял мальчика за руку и приложил его ладошку к стеклу. Почувствовав холодок гладкой поверхности, Айфуфу вздрогнул, вдруг осознав, что видит свое отражение совсем как в глубокой заводи речки, где он так любил плескаться бесконечными летними днями. Но речка отражала его, Айфуфу! А здесь перед ним стояла сказка!

Горечь от незаслуженного розыгрыша обожгла сердце горячей волной обиды. Звездочет, понял состояние мальчика.

– Отыщи знакомые родимые пятнышки на лице, святая простота. Ты просто себя никогда не видел таким чистым и в достойном твоего звания наряде.

Знакомое лицо в зеркале пошло непередаваемым румянцем от нахлынувших на бедное сердечко чувств. Однако шелестящий голос его провожатого за спиной вернул Айфуфу к невероятной действительности.

– Пройдемте, граф Тин-тин. – Архивиус склонил седую голову, оказавшуюся на темени лысой и направился темноту коридора, указывая дорогу.

Айфуфу вспомнил голос в подземелье, еще раз окинул свое отражение взглядом, и губы его затряслись, отворяя дорогу непрошеным слезам.

– К-кто я?
– Будущий король, граф. Так говорят звезды, – прошелестел старик, распахивая тяжелую дубовую дверь перед потерявшимся от свалившегося на него счастья (или беды) мальчиком. – Будьте холодны и внимательны, мой мальчик. Звезды не лгут, но и не помогают. Все в жизни просто и архисложно, архисложно и просто... Граф Тин-тин! – вдруг выкрикнул Архивиус для кого-то.

Айфуфу поднял голову и вздрогнул. Прямо на него накатывалось облако голубого света с огромными провалами черноты на месте глаз и длинными плетями рук, затянутых в черные перчатки куда выше локтей.

– Ах, поторопитесь! Поторопитесь, граф! Новолуние уже наступило. Вам непременно нужно совершить обряд, пока оно не закончилось!

– Граф «сырой», фея. Он совершенно «сырой»! – прошелестел Архивиус своим будничным шорохом снега по опавшей листве. – Я…

Айфуфу, принявший слова Архивиуса за чистую монету, торопливо ощупал сзади штаны на предмет незамеченного им нечаянного конфуза. Фея подхватила юного графа под руку и стремительными шажками провела его в комнату с убранством невиданной роскоши.

– Ах, граф, «сырой» совершенно не означает «мокрый»! Все, что вам нужно, граф, – это поторопиться с обрядом. Остальное потом! Сейчас нужно спасти наше милое существо. Следующее новолуние тринадцатого числа в пятницу будет так не скоро! Вы же рыцарь, граф! Вы не позволите милой даме страдать так непростительно долго, испугавшись обыкновенной чертовщины!

Милое существо, равно как и милая дама, к которой тянулись две неестественно длинные змеи рук феи в порыве бесконечного сострадания, оказалось обыкновенной крысой. Той самой, что вынес Айфуфу с поля ее последнего боя, повинуясь голосу врожденной доброй совести. Сейчас крыса с не отмытыми пятнами засохшей крови лежала посередине прямоугольника стола между четырьмя канделябрами по семь свечей, поставленных широким крестом. Тяжелые складки красной скатерти спадали на пол из мраморных плит в золотистых прожилках.

– Ах, поторопитесь, поторопитесь, Архивиус! – оборотилась фея к старому звездочету.

Но тот и сам уже торопливо доставал из ящика комода на резных ножках продолговатый черный ящик с изображением синей звезды на крышке. На ходу, открывая ящик, Архивиус просеменил к юноше и заговорил неожиданно молодым и сочным голосом:

– Возьмите Кинжал Любви в руки, граф! – Айфуфу машинально потянулся к ящику и отступил внутренне вздрогнув.

Кинжал светился оранжевыми сполохами раскаленного железа. Айфуфу торопливо подумал о кузнечных клещах, не представляя себе, каким образом он сможет удержать раскаленный металл голыми руками. И вдруг простое соображение пришло ему в голову. Кинжал лежал на бархатной подушечке деревянного ящика. Будь он настолько горяч, как ему показалось, от всего матерчато-деревянного великолепия давно не осталось бы следа. Айфуфу смело подошел к ящику и взял кинжал в руку прямо за лезвие. Металл пыхнул белым светом, оставаясь холодным. Но Айфуфу уже не боялся его колдовского сияния.

– Держитесь одной рукой за рукоять, другой за лезвие! – громыхнул голос Архивиуса.

Айфуфу беспрекословно повиновался. Следуя внутреннему побуждению, он без лишних разговоров подошел к столу и поднял волшебное оружие над крысой. Кинжал засветился сапфировым небесным светом, и нестерпимой яркости лучи сгустились над головой мальчика в сияющий крест. На мгновение рукам стало нестерпимо горячо.

– Проникнись состраданием к существу перед тобой и направь свою любовь в его сердце! – пропели с раскатистым эхом, казалось сами стены комнаты.

Айфуфу и без подсказки вдруг сам начал понимать сущность обряда, и слезы сострадания и бесконечной любви к существу заблестели в его глазах. Не будь у него заняты руки, он бы прижал крысу к своему горячему сердцу и разбудил ее нежным поцелуем прямо в усатую мордашку.

Из кинжала вылетела синяя молния. Страшный грохот сотряс помещение, и волна черного дыма отбросила Айфуфу к стене. Крик Архивиуса доносился теперь из невообразимого далёка. Айфуфу с трудом уловил, что звездочет приказывает ему не выпускать кинжала из рук. Чудом, устояв на ногах, мальчик направил острие в самую черноту дыма, держа кинжал за рукоять, а освободившуюся ладошку, выставив перед собой щитом.

Нечто страшное с бешеной скоростью завращалось в черноте и с ревом вылетело в отверстие в потолке, которого Айфуфу до того не приметил.

Стало тихо и светло от белого света кинжала. Свечи в канделябрах коптили и все как одна погасли. Серебристо-голубое облачко феи с черными руками выплыло из дальнего угла, а звездочет заторопился к мальчику со своим ящиком.

– Обряд окончен, граф. Вы сейчас победили чудовище в себе и в ней. Но до настоящей Победы еще надо дойти!

На столе за спиной звездочета лежала необыкновенной красоты девушка, на лицо которой Айфуфу захотелось глядеть бесконечно, и не отрываясь. Мальчик положил волшебный кинжал на бархат подушечки, где он снова засветился оранжевым светом раскаленного металла. Звездочет упрятал ящик в комод на резных ноках, а Фея, сжав ладошки на уровне своей похожей на светлое облако груди, не могла оторвать взгляд от невообразимо прекрасного существа на столе. Но все проходило мимо сознания Айфуфу, поглощенного созерцанием истинной девичьей красоты.

– Очнитесь, граф! Вы обручены с будущей графиней Тин-Тин, но у Вас грозный враг, и придется многому научиться, чтобы его победить. – Архивиус продолжал говорить голосом молодого и сильного человека, но Айфуфу вряд ли его слышал. Несколько стушевавшись невниманием мальчика, звездочет подошел к столу.

– Она пробуждается, Архивиус! Мы победили! – Фея махала перед лицом девушки ладошками, торопя долгожданное пробуждение.

– До победы еще далеко, фея. Графу многое придется постичь умом, сердцем и закалиться в сложном искусстве магии, – прошелестела снежная пороша слов по сухим листьям.

– Поздравляю Вас с достойным учеником, Архивиус. Вы справитесь, и у Вас скоро будет талантливая помощница.

– Слушаюсь, моя фея, – прошелестел звездочет, – мы будем стараться. Вы готовы, граф?

Кинжал Любви

Не успел звездочет поклониться фее, как в комнату со страшным грохотом мечей о щиты ворвались стражники короля, сверкая сталью доспехов.

– Именем короля вы арестованы, чернокнижники! – вскричал узкоглазый предводитель, в котором Айфуфу тотчас признал вечно злого начальника стражи. Того самого, что за провинность лупил подчиненных палкой по голым пяткам.

От повелительного крика все на какое-то мгновение замерли, а дальше случилось то, что кроме как наваждением Айфуфу объяснить не сумел. Дубовый ящик комода на резных ножках сам собою выдвинулся, и сияющий белым светом клинок оказался в руке юного графа. Сказать правду, ни о каком своем графстве Айфуфу не думал, когда вдруг ощутил в правой руке необычайную силу клинка. Сила искрой пробежала по руке и вошла в сердце, невероятным образом пробуждая его к высокой Любви к беззащитной красоте не успевшей оправиться от потрясения девушке, и к нежному лунному свету облачка феи, и к старому звездочету, что, несмотря на разницу в возрасте, обращался к нему с неизменным почтением.

Но самое невообразимое, чего ум мальчика не успел постигнуть, в нем с каждым мгновением возрастала любовь к нарушившей их покой стороне.

Айфуфу смотрел на замерших солдат, и сердцем понимал боль и страдание каждого из них. Вон тот, вислоусый, вчера получил тяжкое известие о смерти жены, но на ее скромные похороны его не отпустил грозный начальник. А молоденький парнишка под каской вдвое большего размера, чем его голова, сегодня ночью был насильно уведен от семьи. Нападение на безоружных колдунов, было его первым воинским заданием. Рядом с ним седой гигант с тяжелой палицей, откровенно дремал. После ночной стражи, ему не позволили отдохнуть. Гигант надеялся, что новое задание позволит ему избежать наказания за недосмотр возле помойки, куда просочились бродяги.

Узкоглазый начальник стражи ненавидел всех и вся. Он даже себя люто ненавидел за эту свою ненависть ко всему, что только ни попадало в поле зрения его переполненных злобой глаз.

«Вот что получается из нелюбимого ребенка в семье, – с грустью подумал о китайце Айфуфу, искренне сожалея о несчастной судьбе бедолаги, у которого без материнской и отцовской любви не сложилась жизнь. – Бедные твои мама и папа, ведь ты бы их сейчас тоже смог убить».

Айфуфу перехватил клинок за полыхающее неземным светом лезвие и высоко поднял кинжал над головой. Синий крест осветил комнату. Солдаты, Архивиус и фея повалились на колени. Даже небесной красоты девушка покинула волшебное ложе и стала подле феи, низко наклонив голову к полу. Глаза мокро блестели и переливались на обращенных к синему свету лицах. Один начальник стражи, извивался червяком под сапфировым светом Любви, и его душили слезы ненависти к самому себе за непростительную слабость при исполнении обязанностей.

– Идите с миром, мы станем молиться за вас.
Айфуфу выговаривал слова, не понимая причин, помогающих ему говорить настолько повелительно и складно, и он видел себя со стороны, словно в волшебном сне.

Гигант с палицей легко подхватил начальника стражи на плечо, и скоро не состоявшиеся арестанты остались одни. Айфуфу положил Кинжал на бархатную подушечку. Ящик комода закрылся, но стены комнаты продолжали светиться оранжевым, создавая вокруг несколько растерявшихся соратников по волшебству мягкий уют. Мы помним, что свечи в канделябрах давно погасли.

– Признаюсь, я недооценила Ваших врожденных способностей, граф. И позвольте с непростительным опозданием представиться. Я – фея Света Луны.

Архивиус подошел к несравненной красоты девушке.
– Знакомьтесь, мой граф. Перед вами Ваша суженая – будущая графиня Тин-Тин. Вы с согласия родителей благословлены и обручены с двухлетнего возраста.

Айфуфу прошиб пот, именно эту девушку он видел в своих снах с полетом в голубом луче и падением в пропасть сквозь лепестки роз.

– Вы не в праве изменить волю ваших родителей, граф! – Фея Света луны говорила очень тихо и печально. – Черный Магистр, который вселился в крысу, чтобы помешать исполнению пророчества, и которого вы сегодня с таким блеском изгнали, предвидел Вашу необыкновенную судьбу. Ему удалось погубить самых близких вам обоим людей. Он рассчитывал, что погубил и вас. До сегодня, мне удалось защитить графиню, превратив ее в крысу. Архивиусу, к сожалению, с Вами повезло меньше. Он потерял Ваш след, граф, вскоре после гибели Ваших родителей.

– Мы скакали через лес, что виден из окон дворца за стенами города. Вы плакали и просили пить. Я увидел людей и поскакал к ним, полагаясь на обыкновенное сострадание и помощь. Я ошибся. Я очнулся обобранный бродягами до нитки, и… без Вас. К тому времени, когда мне удалось пробраться во дворец, Черный Магистр сотворил над королевством кривое зеркало. Зеркало, отражающее свет настоящих светил с непредсказуемым искажением. Не зная истинного положения звезд, невозможно произвести точные расчеты. Я искал Вас долгие тринадцать лет, граф...

Айфуфу и юная графиня, казалось, не слышали старших друзей. Они стояли друг против друга пунцовые от переполнявшей неопытные сердца неловкости. А, быть может, оранжевое свечение стен, усиливало естественный розовый цвет юных здоровых щек?

– Черный Магистр не смириться с поражением, Архивиус, – прервала рассказ звездочета фея. – За нашу безопасность во дворце сейчас я не дам и огарка свечки из торбы Айфуфу.

– Покуда Кинжал Любви с нами, опасность от прямого нападения нам не грозит, - звездочет шелестел своей снежной порошей задумчиво, ни к кому конкретно не обращаясь. – Но Магистр хитер, и постарается чего-либо предпринять. Раненый заяц и тот дерется за свою жизнь!

– И ему верит король! – добавила фея Света Луны. – А королю верят все его подданные, потому что за ними шпионят крысы. Весть о чуде Кинжала разлетится быстро, однако, не настолько, чтобы нам идти напролом без поддержки.

Архивиус засеменил вокруг стола в глубокой задумчивости. Айфуфу смотрел на суженую во все глаза и тянулся к ней всем своим существом. Будь его воля он бы взял ее нежные руки в свои и повел бы прямо сквозь стены. Одно обстоятельство тяготело над ним, накладывая на мечты жесткую руку. Он не знал, нравится ли он своей нареченной, и боялся получить отказ. Наконец, пересилив неуверенность, Айфуфу подошел к девушке.

– Я не хотел бы стать Вам обузой…. Я уличный мальчишка по прозвищу Айфуфу из-за вонючих помоек, на которых питался все это время. Я перестал быть Вам ровней, и пойму Ваш отказ. Наши родители, не могли предположить перемен в моем… – здесь Айфуфу оказался вынужденным остановиться. Холодные пальчики девушки снов в подземельях запечатали ему рот почище любого замка.

– Я крыса, – колокольчиком прозвенел в тишине ее голосок. – Я только-только начинаю ощущать себя человеком. И этому своему счастью я обязана Вам. Мне знакомы помойки. Я полгода искала Вас, повинуясь предсказанию нашего славного Архивиуса. Для того, чтобы вас отыскать он тайком покинул королевство, и настоящие звезды указали ему верный путь. Спасибо и Вам, фея, за нежную заботу обо мне, гадкой крысе. – последовал изящный реверанс в сторону феи Света Луны. – Не прогоняйте меня, Айфуфу! Или бывшая крыса Вам отвратительна?

– Какие могут быть разговоры, будущая чета графов Тин-Тинов! Вам суждено либо победить, либо умереть. Правда, последнему пустяку подвержены даже феи. Быстрее думайте, Архивиус. Действовать! Действовать! Действовать!

С каждым ее «действовать» облачное тело феи разбухало на глазах. Айфуфу показалось, что если фея будет продолжать в том же духе, она попросту разлетится по комнате хлопьями белого снега.

– Надо разбить кривое зеркало Магистра, – вдруг выпалил он, снова не понимая, что это вдруг на него нашло. – Правда я не знаю, как мне удастся подобное…

– Родной отец Ваш, граф…. О, как он оказался прав! Я был слугой величайшего знатока астрологии…. Это Он! Он говорит сейчас Вашими устами, мой мальчик. Я слышу Вас, граф! Я верю, Ваш сын отыщет способ! А средством он уже овладел. Средство – Кинжал Любви!

– Кинжал, всего лишь Кинжал, Архивариус. А Любовь – она Бог, она непобедимая сила клинка. Простите,.. – присутствующие сразу заметили, как резко переменился голос мальчика на слове «простите». – Простите, я только-только сообразил, что Вы себя еще не видели такой… такой… – у Айфуфу перехватило дух от волнения. Он честно хотел произнести «красавицей», что в глазах кого угодно оказалось бы настоящим признанием в любви. Вместо непозволительного при людях признания Айфуфу схватил девушку за руку и потащил ее к зеркалу.

Фея и Архивиус многозначительно переглянулись, но не проронили ни слова. Вдруг двери в комнату распахнулись, а на пороге возникла огромная фигура негра, который помогал Айфуфу купаться.

– Король требует всех к себе, господа.
– Где Черный Магистр? – быстро спросила фея.
– Он у Высокой башни, всем рассказывает, что вы своим чародействам сбросили начальника стражи в низ.

– Вот и готовое для нас обвинение, – прошелестел Архивиус.

Айфуфу хотел, было, возразить звездочету. За недолгое время после ухода стражников никто из его друзей не покидал комнаты. Но быстро сообразил, что старый слуга его отца и сам был об этом прекрасно осведомлен.

– Нам надо скрыться, и как можно быстрее, – прошептала фея. – Я могу улететь по воздуху, но я не могу оставить вас без поддержки. Черный Магистр наверняка запечатал все выходы заклятием смерти.

– Черное слово перед Кинжалом не устоит, фея. Однако мне бы не хотелось, чтобы нас видели.

– Я сумею провести вас в лабиринт, господа. – Негр говорил бодро, а глаза его переполнялись печалью разлуки. – Я сумею довести всех до кухни. Вернее в подземелье под кухней. Правда, там полно крыс, но я не знаю, где выход на улицу!

– Мы с крысиными усами недавно бегали и сами, – рассмеялась колокольчиком невеста Айфуфу. Она разглядела себя в зеркале и была счастлива оттого, что в человеческой жизни не оказалась уродкой. И еще потому, что Айфуфу оказался таким… таким…. она ни за что не произнесла бы слова «красавец и рыцарь моих крысиных грез».

– Мне знаком лабиринт, – сказал Айфуфу. – Я выведу…

– Я предполагал, граф… – Архивиус не стал уточнять, что именно он предполагал, увлеченный новой идеей. Придворный звездочет вынул из комода Кинжал Любви, аккуратно сложил подушечку ложа вдвое, и Оружие в мгновение ока оказалось упрятанным в красивые ножны. – С этой минуты, не расставайтесь с Кинжалом никогда, граф…

– Пока не передадите его своему наследнику, – улыбнулась фея, превращаясь в голубой луч. Я облечу город, узнаю новости и найду вас…

Фея Света Луны исчезла настолько быстро, что никто не заметил, куда она подевалась. Похожие на вареных раков жених и невеста, стояли после ее слов о наследнике, словно подошвы роскошных башмаков им приколотили гвоздями. Архивиус суетился по комнате, хватая и отбрасывая явно не нужные в походе побрякушки. Слуга топтался у двери, не торопя господ, но всем своим видом выказывая беспокойство их промедлением.

Лабиринт

Лабиринт начинался в бассейне, из которого верный слуга предусмотрительно выпустил воду. Негр часто отмывал мраморные стены бассейна от мыла и грязи. Никто не интересовался его работой, поэтому о тайной двери у самого дна знал он один. Дверью слуга пользовался из чистого любопытства, совершенно не подозревая истинного предназначения позабытого секретного выхода из дворца.

Айфуфу моментально узнал ход, в котором ему изредка приходилось ночевать, и грот своих беспокойных снов. Несмотря на близость бассейна, он оказался самым сухим в лабиринте. Раньше Айфуфу и в голову не приходило, что лишь крохотный тамбур отделял его от искусственного подземного озерка. А слово «бассейн» он узнал только-только.

– Я знаю, в какой стороне выход прямо отсюда. Нам не придется драться с крысами под кухней.

Уверенность в его голосе не оставляла сомнений, и Архивиус тотчас отпустил чернокожего слугу, наказав ему как можно быстрее наполнить бассейн водой. Пожелав путникам доброго пути, слуга поклонился и исчез за дверью, которую Айфуфу все свои посещения принимал за кирпичную стенку тупика.

– Держите Кинжал наготове, граф! Не думаю, чтобы Черный Магистр нас так запросто выпустил.

Айфуфу вынул волшебное оружие из ножен, и подземный ход осветился красками уходящего дня.

– Архивиус, называйте нас по именам. Вы нам обоим годитесь в дедушки. Ты, не против? – Пользуясь достаточной шириной прохода, Айфуфу не упустил случая лишний раз придержать руку девушки в своей ладони. – У меня на всей земле нет никого, кроме вас двоих.

– И феи Света Луны, Тин-Тин. Она так долго ухаживала за мной… – нежный колокольчик прозвенел с неподдельной печалью. – Мне ее поддержки сейчас так не хватает…

– Айфуфу, зовите меня просто Айфуфу! Я так привык…
– А меня зовут Лу. Просто Лу.
Молодым показалось, что старик вот-вот прослезиться, так влажно заблестели его глаза.

– Меня можете называть – Дед. Поверьте, я истосковался по семье, о которой мне живо напомнил Айфуфу, предложив простые семейные отношения. Нет-нет! У меня никогда не было семьи. Поверьте старику, дожить до семидесяти лет без семьи, – не подвиг. Далеко не подвиг.

За разговором незаметно вышли к развилке подземного хода.

– Нам направо. Налево кухня и крысы, – начал, было Айфуфу, но сразу осекся. Правый ход заканчивался в трех шагах тупиком! – Я же здесь ходил! – воскликнул мальчик, рассерженно ударяя ладошкой по камням кладки. – Здесь статуя на перекрестке, вот она!

– Великолепная статуя, – прошелестел в седину усов Архивиус. – У тебя богатое воображение, малыш.

Каменный столб в буграх от натеков напоминал обвалившуюся колонну опоры свода.

– Она почти как живая! – Айфуфу хотелось рассказать о том, как холодными ночами приходил сюда и поверял «статуе» свои невзгоды и сны, словно живому существу, рассказать, как колебалось пламя свечи от его дыхания, а тени играли по камню, высвечивая очертания совсем не старой женщины. Рассказать, как он обращался к ней, называя мамой, а окаменевшее лицо молча отвечало ему, и он понимал те неслышимые ухом слова утешения. – «Она мама», – добавил он про себя, и чтобы спутники получше рассмотрели «статую» направил на нее свет Кинжала, сделавшийся почему-то синим-синим.

В наступившей на миг темноте Айфуфу вдруг разглядел маленького оборванца с тлеющим огоньком от оплывающих остатков свечи что-то торопливо говорящего проступающему сквозь камень лицу, черты которого разобрать было невозможно.

Айфуфу узнал себя и вспомнил тот самый первый раз, когда лицо его мамы смотрело из стены. Он рыскал по оврагу и обнаружил подземелье. Ему немножечко было страшно, он заговорил с напугавшим его призраком, лишь бы не молчать. Он рассказывал сон о песне соловья, что приснился ему рано утром. Как ему вдруг показалось, что он понимает разливающееся по лесу птичье счастье в совершенно человеческих образах. Вот соловей зовет подругу и жалуется ей на тоскующее сердце, что не выдержит долгой разлуки. А сейчас рассказывает ей о счастье подаренного судьбой дня. Совершенно без перехода песня вдруг заговорила о любви, единственной настоящей ценности на земле. Айфуфу спросил тогда лицо, что такое любовь, но призрак промолчал, и он рассказал ему совершенно уже непонятное из соловьиной песни. Лесной бард поведал лесу, что счастьем нужно пользоваться сейчас, что любовь своей подруги, – это все, что он унесет с собой в могилу, которая разлучит их навеки. Все золото мира не стоит дня ее любви, все золото мира останется служить другим, но ее любовь согреет его и за чертой.

Сон Айфуфу представлял так себе. Его и сном то назвать было трудно. Разве что проливалась на него из ветвей непонятная душевность, волнующая и до слез берущая за сердце…

Архивиус и Лу вскрикнули одновременно. Из камня на них смотрело лицо ужасной ведьмы. С треском осыпающейся штукатурки скрюченные пальцы чудовища продиралась сквозь камень, готовые хватать, душить и разрывать плоть в клочья. Пол под ногами беглецов мелко дрожал и куда-то плыл, готовый провалиться и поглотить незваных гостей раскрывающейся каменной пастью.

Айфуфу стоял, широко расставив ноги. Кинжал Любви он теперь держал над головой обеими руками и синий свет его оказался настолько ярким, что в нем, словно растворились стены подземелья, и высветилась необозримая даль самого неба.

Мальчик не видел ведьмы. Перед ним стояла прекрасная дама в длинном до пола платье переливающегося радугой света и смотрела на него с доброй печалью.

– Нарисуй на стене семерку, сын. Иди в дом отца. В его бумагах найдешь путь к кривому зеркалу. Коснись подлого наваждения Кинжалом, и чары Черного Магистра спадут с королевства.

Синий свет померк. Пол и стены прочно стали на свои места, но поломанная опора исчезла, а на ее месте остался лежать маленький белый камешек. Айфуфу подобрал с пола камешек, подошел к стене тупика и нарисовал на ней цифру «7». Он не умел читать, но знал цену деньгам и цифрам выучился давно.

Стена рухнула с такой стремительностью, что будь она из настоящего камня, Айфуфу остался бы без ног. Но от волшебной стены не оказалось и пыли.

Не оставляя себе времени на то, чтобы поделиться впечатлениями, беглецы бросились к выходу. Когда Айфуфу увидел большой снежный сугроб, он остановился. Выход из лабиринта скрывал снег. Стоит его разгрести, и окажешься посередине обрыва глубокого оврага.

По оврагу ходили редко, так он зарос колючим кустарником с крохотными полянками по склонам. На этих полянках маленький бродяжка прятал свою добычу, когда ему не хотелось возвращаться в свою землянку. На одной из полянок он и обнаружил вход под землю.

Айфуфу знал, что их трудно увидеть, когда они выберутся наружу, но жизнь научила его осторожности.

– Я вылезу и осмотрюсь, – предупредил Айфуфу звездочета и Лу.

– Ой, как здесь холодно, – пискнула будущая графиня. – Я совсем позабыла, что на мне нет теплой шкурки.

Архивиус промолчал, но Айфуфу добрым своим сердечком почувствовал и неуютное настроение старика. От быстрого бега звездочет остывал быстро, старая кровь грела плохо. Сам то Айфуфу не боялся холода, но только сейчас подумал о том, как легко в тепле дворца позабыть о самом главном, что необходимо на улице холодной зимой. Таком нужном, о чем невозможно позабыть, как бы ты не торопился покинуть дом!

Айфуфу посоветовал Архивиусу и красавице Лу «по стеночке» вернуться в глубину подземелья, куда никакой холод не достает при открытом входе в любой мороз. Айфуфу не понимал, почему так происходит, он просто знал это свойство больших подземелий по своему опыту. Он передал, было, в руки Лу верный Кинжал, чтобы тот освещал им путь, но Архивиус сказал, что на поверхности кинжал может ему пригодиться и спасти от сторожей Магистра их всех.

Айфуфу не стал спорить. Он вообще спорить не любил. Спор на улице всегда заканчивался дракой, а в драке побеждает не обязательно умный и добрый.

Сыпал редкий снежок. Айфуфу лежал под кустом, опасаясь приподняться, чтобы не быть услышанным теми, кто скрипел шагами по свежему снегу высоко над головой. Хороши бы они были, доведись им вылезти втроем наружу по крутому и узкому лазу, похожему снаружи на лисью нору. Случись, кому вскрикнуть, поскользнувшись, – и попались.

Голубое сияние засверкало по снежинкам, и Айфуфу подумал, о Кинжале, который мог запросто выпасть из ножен. Кинжал оказался на месте, а голубое сияние втянулось в дыру лаза, осветив стенки хода светом полной луны. Не раздумывая, Айфуфу ползком нырнул вниз головой назад в лабиринт. Он привык к такому способу, залезать в свое убежище, самому быстрому и веселому.

Соскользнув по снегу, Айфуфу поднял голову и не удивился, разглядев перед собой знакомое белое облачко с длинными руками, затянутыми в черные перчатки по самые плечи.

– Наконец то я вас отыскала! А где остальные?
Айфуфу неопределенно махнул рукой в глубину подземелья.

– Они там. У них нет теплой одежды!
Фея Света Луны всплеснула руками.
– Хорошо иногда быть забывчивым. Наверху вы бы сразу попались. Черный Магистр сам расставил людей вокруг всего города. Со стен тоже смотрят во все стороны, а кони ждут под седлами, чтобы вас догнать и схватить, не приведи вам выбраться тайком из города. Ах, нам надо торопиться, торопиться!

Фея засеменила по каменным плитам пола в густой мрак подземелья, и Айфуфу побежал за ней, не доставая заветного Кинжала. После вылазки на ослепительный снег его глаза уже привыкли к темени. Белое облачко впереди подсвечивало и пол, и стены, и неслось под каменным сводом со скоростью ветра.

– Ура! – воскликнули хором Архивиус и Лу, разглядев в темноте фею. Благодаря умению звездочета, они уже дошли до места ожившей статуи.

– «Ура» будем кричать, когда победим, – сухо оборвала фея восторги старика и девочки. – Не знаю, сколько у нас осталось времени, но вам оставаться во дворце нельзя, а из дворца выходить опасно. Вашего появления ждут везде.

– Придется нам улететь, – не без грусти в голосе прошелестел Архивиус.

– Не плохая мысль, – фея не позволила скрытому ехидству просочиться в интонации ее по-деловому сухого голоса. – Но пока надо найти нечто, более надежное.

– Лабиринт большой, но я знаю дорогу только под кухню, в гости к крысам, – удрученно произнес мальчик.

– И это прекрасно, сказала фея. – Они наверняка обшарят все помещения, в том числе и лабиринт.

Архивиус рассказал фее об ожившей статуе, показавшейся Айфуфу призраком его матери, а им с Лу старой каргой. Фею сообщение старика обрадовало.

– Прекрасно, Архивиус! – Длинные черные плети обняли старика и девочку. – Черный Магистр не знает о секрете бассейна, но нам пора поторопиться! Вдруг кто-нибудь обнаружит ход, по которому мы только что прошли.

Словно в подтверждение ее слов со стороны лаза в овраг послышались крики и лязг стали о доспехи.

– Ах, фея! – прошелестел Архивиус. – Сколько раз я предупреждал, о чем думается с дрожью в душе, то и случается! – Из глубины лабиринта послышались голоса. – Мы в ловушке. Люди Черного Магистра обнаружили вход.

– Мы можем пройти в тупик к помойке, где меня нашла Лу. Там никто не ходит, но придется померзнуть! – Все смотрели на мальчика в недоумении. – Я не сообразил, показать, а вы не заметили моего тайного лаза. Стражникам с их доспехами сквозь трещину в стене не пройти!

– Он прав, фея. Я вычислил наследника графа на помойке, но я не вычислял его секретного пути туда.

– А я, посылая к нему Лу…. Мне даже в голову не приходило, что-либо подобное!

Айфуфу уже бежал к знакомой щели. Три метра стены отделяли от свободы, которые им троим, так легко преодолеть. За фею Света Луны Айфуфу не переживал. Кто может повредить свету луны, даже если он окажется в подземелье?

Когда все протиснулись в тупик между домами с оплывшими от старости стенами, у Лу застучали зубы. Айфуфу торопливо стянул с себя роскошный кафтан.

– Без разговоров. Лу! – приказала фея, заметив протест девочки. – Граф настоящий мужчина, он привык к холоду и выдержит. Я думаю, им немного потребуется времени под кухней, чтобы убедиться в нашем отсутствии, – сказала фея.

– А Дверь в ваши покои, Архивиус, к сожалению, на засове, – пискнула Лу. – Я узнаю это место.

– А за дверью торчит стражник. Помните, при королеве… – Архивиус собирался пуститься в воспоминания, чтобы за разговором согреться.

Фея приложила черный в перчатке пальчик к его губам.

– Вам лучше скрыться в стене от ветра, мой друг. Да и дневной свет окажется для стражников, менее заметен, случись, кому из них, заглянуть в щель. Я на всякий случай проверю, есть ли стражники возле крутой лестницы. – Не успел Архивиус устроиться в щели, фея голубым лучом обернулась назад и приняла свой прежний облик белого облачка с длинными руками в черных перчатках. – Дверь приоткрыта, и там засада. Вылезайте, Архивиус! Мне пора провести разведку лабиринта, уж Вы меня простите за беспокойство.

На этот раз фея отсутствовала нестерпимо долго. Айфуфу даже устал от упражнений, которыми он себя согревал, коротая время. Архивиус заполз в щель настолько глубоко, что его не было видно. Наконец голова звездочета показалась наружу.

– Стражники ушли.

Скоро все снова стояли на перекрестке.
– При моем появлении крысы разбежались, – фея Света Луны смотрела на всех с непередаваемым лукавством в глазах, казавшихся озерами пустоты.

Лу вернула Айфуфу кафтан, под землей он стеснял ее движения. Звездочет ничего не сказал, но мальчик, почему-то подумал, что сейчас старик сильно сомневается в способности феи Света Луны, прогонять крыс. Будь на земле так, как она говорила, от действия голубых лучей луны крысы бы просто не смогли появиться на свете.

Скоро догадка мальчика подтвердилась. Он снова шел впереди, освещая подземелье огнем Кинжала, и заметил множество крыс, не успевших в панике уступить дорогу, закованным в железо пришельцам со смертельными стрелами смерти в руках. А быть может, крысы пытались отстоять свои владения? Смотреть под ноги на кашу из крыс не хотелось. Наконец, они пришли, и Айфуфу попросил Кинжал разгореться поярче.

Долго, очень долго изучали беглецы стены перед собой со множеством узеньких щелок возле пола. Очевидно, сквозь эти щели вместе с запахом кухни просачивалось еще нечто такое, что сделало стены такими почерневшими и жирными даже на ощупь.

– Печально, но мы снова в тупике, – прошелестел Архивиус.

– Где Ваш мел, граф? – Фея Света не потерпела бы фамильярности, и разговора об упрощении отношений с ней никто не заводил.

Айфуфу достал мелок из кармана.
– Нарисуйте на стенах семерки, пожалуйста, – попросила фея. – Вдруг какая-нибудь из них заколдована.

Айфуфу поторопился исполнить просьбу, и прямо перед ними на камнях стены проступили очертания потайной двери. Айфуфу просунул в щель Кинжал, но дверь не шелохнулась.

– Ах, не ломайте драгоценность, граф. Ищите потайной камень!

Все, кроме подавшей совет феи принялись лихорадочно ощупывать стены. Фея долго следила за работой, а запахи из кухни с каждой минутой становились все сильнее, но ей никак не приходил в голову секрет замка, чтобы открыть потайную дверь.

– Ах, Айфуфу, – не выдержала пытки запахом Лу. – А не смогли бы вы с помощью Кинжала так сильно полюбить эти стены, чтобы они заговорили.

Не успели Архивиус и фея поддержать разумное с их точки зрения предложение, Айфуфу уже поднял Кинжал Любви над головой. Страшные тени закопошились по каждому камню, и вдруг один из них загорелся зеленой бирюзой.

Фея Света Луны так быстро нажала на тайный камень, что дверь распахнулась, а синий свет Кинжала пролился прямо на кухню. Все, кто находился в просторном зале возле горячих печей, повалились на пол, вытирая мокрые лица белоснежными фартуками. Повара, поварята и прислуга плакали от счастья великой любви ко всему миру, стоя коленями в полосатых чулках прямо на мраморных плитах, и раскачиваясь в такт шагов волшебника, выносящего синий свет Любви из черной бездны лабиринта.

– Встаньте, дети мои, – пропела нежно фея Света Луны. Встаньте и позабудьте, что вы нас увидели. – Глаза феи переполнились пустотой и пролили ее капли каждому из прислуги в самую душу.

Айфуфу убрал Кинжал в ножны, но его свет продолжал литься со стен. Поварская братия поднялась с колен, но стояла молча, не шелохнувшись.

– Кто из вас попытается проговориться, у того отсохнет язык быстрее, чем он произнесет хотя бы словечко. – На поваров и прислугу смотрела вечность, и от страха по их спинам разбегались торопливые мурашки. – Сейчас каждый из вас займется порученным ему делом! Нас вы просто не замечаете! Мы для вас невидимки!

Все сразу забегали, засуетились. Лу прикрыла дверь в подземелье, отметив краешком глаза пошевелившийся камешек. Она решила, что это тот самый камешек, который при случае откроет дверь в лабиринт, и присоединилась к друзьям.

– Коше! – прошептал вдруг Архивиус. – Повар графа Тин-Тина бесподобный Коше! О, друзья мои, у нас с вами есть, на кого мы можем положиться!

Покуда слуги, разбирая подносы с кушаньями, становились в длинную очередь перед дверью в покои короля, Архивиус успел рассказать о поваре Коше почти все, что знал сам. Во первых, о том, что Коше – француз и первый повар королевства, нанятый давным-давно дедом графа Тин-Тина. Во вторых, о том, как весельчак француз женился на китаянке. С тех пор маленький граф Тин-Тин прозвал своего повара на китайский манер – Коше Вар Ю. Родившихся от Коше с китаянкой близняшек юный граф величал не иначе, как – дон Сам Ем Хлеб, и – дон Сам Пью Чай.

Айфуфу и Лу к тому времени давно обратили внимание на хлопотавших около плиты двух моложавых людей, похожих на китайцев. Рассказ Архивиуса оказался как нельзя к стати. Айфуфу подумал, что они могли оказаться родственниками начальника стражи и начал волноваться. Какой же сын предаст отца, даже если у него язык отсохнет? Айфуфу даже начал пятится к двери, увлекая за собою Лу…. Нет, рассказ старика оказался более чем во время. Айфуфу успокоился. Он вспомнил свое отражение в зеркале и словно увидел глазами старика ушедшую в вечность юность своего знаменитого предка. Такого умного сильного и отважного, который не побоялся стать на пути Черного Магистра.

Утром недоброго дня нападения Магистра на замок Тин-Тинов, продолжал рассказывать звездочет, он (Архивиус) самолично отправил Коше с его ребятишками за зеленью в деревню. У графа гостила сама Королева, и после обряда обручения предполагался шикарный ужин…

– Обряд прошел без избытка церемоний и завершился быстро, – продолжал шептать Архивиус. – Я вышел распорядиться, чтобы за поваром и его ребятишками послали верховых, и… – пауза затянулась. Звездочет извлек из рукава огромный платок, промокнул глаза, но продолжать не стал, отвернувшись к стене.

– Остальное вы знаете. Вам повезло остаться в живых. Повезло и семье Коше…. значит так надо! А грустить лучше в одиночку, – подвела фея итог, вместо расчувствовавшегося старика.

Двери напротив распахнулись, чреда слуг с тяжелыми подносами поплыла вон, а старый Коше уселся на табуретку, снял белый колпак и вытер им розовое от жара печей лицо без единой морщинки. Когда последний слуга пересек границу кухни, Коше повернулся к беглецам и долго разглядывал их не произнося ни слова. Толстые губы его непрестанно шевелились и все поняли, что Главный Повар королевства читает про себя китайскую молитву. Свободные повара и поварята принялись накрывать стол для себя в отдельной комнатушке при кухне.

– Пойдемте за мной! – повар поднялся с табуретки и зашагал куда-то за полки с огромным количеством самой разнообразной посуды. – Если мне не суждено сносить головы, то и королю придется надолго остаться без моих обедов.

Летающий змей

Повар Коше повел беглецов через склад. Бесконечные ряды полок и бочек с провизией потрясли Айфуфу, не подозревавшего, что всего в нескольких шагах от таких запасов еды сотни его сверстников очищают помойки, чтобы не умереть с голоду.

– Вон там мои комнаты, – пояснил Коше и показал на двери в углу, – но я живу скромно, да и не безопасно вам будет у меня оставаться. Я проведу вас в тайную комнату самой королевы, Вашей матери, принцесса Лу. О, как Вы на нее похожи! Мир Ее праху и праху Ваших добрых родителей граф.

Лу вздрогнула. Она и в мыслях не держала, и во сне себя не воображала принцессой. Главный повар королевства заметил ее смятение.

– Как, принцесса, Вам не рассказали, кто Вы по происхождению?

– Мы не успели, Коше. – Фея как могла короче пересказала цепочку злоключений беглецов.

– Сын графа ел на помойке! Дочь королей – крыса! О подлый Магистр, придет и твой час расплаты за злодейство! – Добряк Коше, был не на шутку взволнован. – И расплата близка! – Коше обвел беглецов торжествующим взором. – Сегодня ночью Магистра оставили без его длинного носа! Вы же знаете, неприятности всегда ходят парой. Случилась одна, жди в гости другую.

– И я откусила нос какому-то бродяге на помойке, когда нашла Айфуфу, – прошептала потрясенная Лу. – Я полгода искала… Я испугалась потерять... Айфуфу один мог превратить меня в человека. Кинжал любви подчиняется только ему.

Фея и звездочет всплеснули руками от неожиданности. Айфуфу вспомнил ночь под теплым мусором, бродягу, отрывающего крысу от лица и швыряющего ее о стену башни. Вспомнил, как металась крыса, не находя себе места от боли…

– Спасибо тебе, Лу, – прошептал одними губами мальчик. – Я не знал, что ты вступилась за меня. Я никогда с тобой не расстанусь!

Айфуфу крепко прижал девушку к себе и целомудренно поцеловал ее в щеку. Лу вспыхнула алым маком, но не отстранилась. На какое то время оба позабыли о присутствующих.

Коше с легкостью отодвинул здоровенную бочку от стены и показал на потайную дверь в апартаменты королевы.

– Здесь никому не придет в голову искать. Вы располагайтесь, а я распоряжусь на счет обеда. Мои сыновья постучат в дверь вот так…

Коше простучал условный сигнал и удалился.
– Дворец полон крыс, – прошелестел Архивиус, но они уже входили в покои королевы.

Не без волнения Лу переступила порог комнаты своей матери. Богатая мебель под чехлами не загромождала просторного помещения с большим портретом прекрасной женщины на стене. Окон не было. Свет на портрет падал с потолка сквозь люстру с подвесками из прозрачного горного хрусталя.

– Это Ваша мать, принцесса. О, как вы на нее похожи! – невольно повторила фея восклицание повара Крше, не рискуя выдать свое присутствие громким голосом.

– Я помню этот портрет, прошептал Архивиус. Его рисовал граф Тин-Тин. Я уже был в этих комнатах. Их всего три. Я по его приказу перевез сюда дневники графа. Он предполагал беду. Черный Магистр оказывал на короля все большее и большее влияние. Он всячески хотел расстроить обручение крошки принцессы с малюткой Тин-Тином. Ваше обручение, Луиза.

– Ах, вот почему меня все называли Лу?
Восклицание принцессы прозвучало вопросом, но звездочет не остановил воспоминаний.

– Черный Магистр – злодей, но тоже талантлив, и давно мечтает о власти. Было время, он и граф дружили, обучаясь в академии оккультных наук. Черный Магистр знал о дневниках графа. В них граф описал гибель Черного Магистра, не зная, что просчитал день гибели своего друга Жерара Гофриди. А когда понял, велел мне спрятать дневники здесь в покоях королевы.

– И вы сможете их найти? – спросила фея.

В двери постучали условным стуком, Айфуфу отодвинул засов. Сам Ем Хлеб и Сам Пью Чай внесли корзины с провизией. Скоро чехлы были сняты, стол застелен сверкающей белизной скатерти и по комнате разнеслись такие запахи, от которых у Айфуфу засосало под ложечкой.

– Сейчас я понимаю крыс под кухней, – счастливо улыбаясь, простонала Лу. – А дедушка Архивиус что-то еще говорил о крысах? Я услышала краем уха, когда входила…

– Боюсь они доставят нам хлопот. Большинство крыс – тайные осведомители Магистра. Боюсь, о крысах я подумал слишком поздно. – Старый звездочет не скрывал искреннего огорчения. – Я так боюсь за бумаги графа! Ах, эти вездесущие крысы!

Сыновья Коше ушли. Пока фея и молодая пара рассаживались, Архивиус удалился в соседнюю комнату и принес три больших альбома без обложек.

– Слава Богу, все цело. Обложки пришлось оставить в замке, они были такими громоздкими. – Архивиус уселся за стол и положил перед Айфуфу Исписанные приятным почерком странички. – Ваше наследство, юный граф!

– Теперь я понимаю, почему мама сказала мне искать в доме отца бумаги. – Айфуфу не умел читать. Он просто погладил дневники рукой, испытывая необычайное тепло от стопки страниц, которым его отец поверял свои мысли.

– Ты говоришь о той ведьме из лабиринта, – спросил звездочет.

– Я говорю о маме.
– Так бывает, – подтвердила слова мальчика фея Света Луны. – В конечном итоге, каждый видит, что он хочет или ожидает увидеть. Она же подсказала графу про семерку на волшебных стенах!

Не успели пообедать, как Архивиус уткнулся носом в дневники графа Тин-Тина. Айфуфу не возражал, все равно он читать не умел. Старик перелистывал страницы со скоростью ветра. Дойдя до середины, он вдруг остановился и удовлетворенно крякнул.

– Вот, господа! Позвольте прочитать, каким путем граф-отец предполагал добраться до кривого зеркала Черного Магистра.

– Тем самым и до самого Магистра, – вставила фея Света Луны.

– Да, да… Граф обучался механике у самого великого Леонардо! Смотрите, что он пишет!..

– Мы лучше послушаем, – снова заметила фея.
Но увлеченному чтением звездочету было не до тонкостей речи. Его глаза летали по страницам, а пальцы непрерывно прищелкивали в такт, одному ему ведомым мыслям.

– Вы только посмотрите! Посмотрите! О, как все просто!

«Леонардо гений! Он показал мне пустую коробку без днища с привязанными к ней веревками. Три самых коротких он связал узлом, а узел прицепил крюком к длинной бечеве. Еще одна веревка с превеликим множеством узелков осталась свободной и волочилась за коробкой по полу похожая на змею.

Портрет королевы матери Лу, которым он любовался, поплыл перед глазами ошеломленного Айфуфу. Он увидел себя на огромном крыле с голубым лучом луны в руке и девушку, что спасла его в минуту опасности, и сейчас он точно знал, с кем и ради кого не боялся совершить подвиг настоящего полета.

Мы вышли на пустошь возле поместья. Дул приличный ветер. Длинные волосы Леонардо развевались подобно белому пламени…

– Держите коробку над головой, граф! Как только я натяну веревку, отпускайте не мешкая!

Леонардо помчался на встречу ветру, на ходу распуская бечеву…. Вот он остановился, подняв руку с бечевой кверху. Бечева натянулась, и я почувствовал, что коробка вырывается из моих рук. Повинуясь приказу, я не удерживал ее. Да и не удержал бы, таким сильным оказался рывок...

Коробка стремительно уносилась вверх, мэтр Леонардо продолжал натягивать бечеву, вываживая свое изделие на манер рыбака, поймавшего сома, вытащить которого сразу оказалось ему не под силу.

Когда я подбежал к Леонардо, коробка раскачивалась высоко над его головой, заставляя мэтра пятиться к краю пустоши, что доставляло не мало хлопот из-за обилия кочек. Длинный хвост за коробкой из