Зрительный

На планете свободного выбора
Решили мы справить контракт,
И в роли духовного либеро
Заключили мы с Господом пакт.

...И если все живут на сцене,
Значит, в зрительном зале пусто,
И там не жидко, и не густо,
А просто кровь бежит по венам...

Бога и наша стоит там печать,
И ее не стереть, не купить, не продать,
А только заслуживать свой гонорар,
Что в свете гудков и дымящихся фар
Стынет, легчает, уходит в антракт,
Пока исполняется жизни контракт...

И если ты Бога нашел в этой...

Умо-Зрительность Всеобщей ПРАВДЫ и Оче-видность Частных ИСТИН

Истина от Земли, а правда с Небес.
Пословицы русского народа


Опора у одних – Духовная гибридность,
А у других - животворящий Род и Рада,
Дана Всем –
Частных ИСТИН ОЧЕВИДНОСТЬ.
И открывают только для Достойных –
УМО-ЗРИТЕЛЬНУЮ ПРАВДУ.

Полная луна –
Мой фонарь в ночи.
Я иду одна,
Все вокруг молчит.

Мир вокруг затих,
Будто в тишине
Жизни тайный стих
Будет слышен мне.

В небо смотрит пруд,
вверх подняв глаза,
Отразил луну
Сотни лет назад.

А над ним сосна
Тихо-тихо спит.
Снится ей гроза
На заре весны.

Травы на лугах
Скрыл густой туман,
тающий в руках
Зрительный обман.

Грезится мне в нем
Море без границ,
Чайки за бортом,
Сотни добрых лиц,

Сотни теплых глаз
И надежных рук
Ни друзей на час
И ни...

Рамы погас свет....
В раме портала -дыра....
Зрительный зал нем....
В стенах фонит душа.

Скачет сердце по алым рядам,
Бьётся в кулисах пульс,
Нервы гудят в микрофонных шнурах,
Супер* дыханием вздут....

А через весь зал глаз -ослепительный блеск!
Сверлят собой тьму....
Что там?
Неужто?...
СВЕТ!

(tak-tak2009)

Близ Рамафаим-Цофима
При Ефремовой горе
Дело всё происходило.
Елкана в делах интима
Не имел большой гарем.

Прокормить двух жён несложно.
Феннана, из жён одна,
Вроде с рожей не бульдожьей,
Кожей гладкая, но всё же
Нелюбимая жена

Всех детей ему рожала,
Что не скажешь о другой,
Анне. Та переживала,
Что стыда не избежала,
Ведь чайлд-фри* позор большой.

То не наши ведь дурёхи,
Под влиянием чужим
Растопырившие ноги,
В пустоцвета охи-вздохи
Превратившие интим...

Я оставил, пройдя за спиной,
Часть себя — жизни часть позади.
Путь стал узкой, в ухабах тропой,
Ты тропа меня к счастью веди.

Ты веди меня лесом иль полем,
Всё-равно как, но топь обойди.
Проведи стороной, чтобы с горем,
Встречи не было там, впереди.

Обогни если можно все горы,
Я степняк — мне равнины милей.
И места где война и раздоры,
Люди там убивают людей.

Приведи меня в мир где нет боли,
На Земле от неё я устал.
Жизнь театр — у всех свои роли,
Но не вижу я зрительный зал...

«…любви земли», сказал художник, почвен-
ник, он, молодчага, любовь та хороша, па-
ришь, ты над водою, или червём, всё полза-
ешь, а постигай ты истину свою, и в этом
благодать участье лишь твоё, различны люди,
одному лишь пряники, другому кнут, а третьему
омут, ты делаешь, что в силах, свободу всем не
ограничишь, дана не нами.Брови глаз, от пота
капель, ресницы, веки, от мусора и пыли, а слёзы,
чтобы их умыли, не пересохло восприятье,
а страха нет, ты не моргай, зеница, что дороже...

Сгустилась тишина,
Как сумрак русской ночи!
Вошла Она – мой Дант,
В одежды нежности одетый.
Расцвел бутон Огня на сцене.
Скрестилися Лучи (чёт и не чёт), как шпаги,
Пролив торжественный аккорд Любви Небесной.
Вот Голос зазвучал Её,
Сиянья полон Он.
И золотилось Слово,
Что новый Дант Сказал,
И был Он в Женском платье,
Черном, как ночь, златыми звездами расшитым.
Так Рок Судьбы распорядился,
Так Орион решил и Сириус возжелал.
Свершилось то, чего желала древняя Нефрит,
Преемница...

Тяжелеет холодное небо, замыкая зрительный нерв
стеклянно-мёртвенной архитектоникой пара.
Побледнев от свободы, взгляд, отливается каменно-белой
безутешной тишью дорог, мостов, тротуаров.

В снежно-червлёное сердце влито пустое пространство,
выбита почва, выветрен пульс.
Интерлюдия между осенью и весной, как ницшеанская
проза под флягу с горькой, и парочка верных пуль

на закуску из ржавого револьвера. Затаённым дыханием, окна,
исподлобья, ловят кристаллики льда. Туда-сюда, туда-сюда...

Октябрь на улице Октябрьской
прорезался, напоследок, случайным теплом,
и скрылся, где-то в районе Октябрьского посёлка.
Круг замкнулся – выхожу на конечной. Цежу сухим ртом
влажный воздух. Ржавой тесёмкой
рассвета подогреваю взгляд. Мало-мальски
приветствую стаю блаженных дворняг у дверей офиса.
Искореняю вопросительную интонацию,
отбивая вечный дождь в голове.
Жухлая тень старенькой груши
валяется
на мокром асфальте;
отпечатки её пальцев ласкают осенний воздух.
Подберу...