Зов

Матушка-земля, спаси,
Род “блаженных” на Руси!
Коли их средь нас не будет –
Превратятся в волков люди…

***
Зря выдумывать не стану,
Знал, когда-то, я Ивана:
Пива он не пил, не дрался;
Ходил, вечно улыбался;
Жил, не ведая печали –
Все его ”блаженным” звали.

Кто жалел его, кто странным
Чудаком считал Ивана
(Говорят, он духов видел),
А был тот, кто ненавидел.

Кликали его Егором:
В жизни он немало горя,
Как полынь-воды, напился -
Вот на люд и обозлился.

Как Ивана...

К полудню подошёл Иосиф,
На их дары свой взгляд скосил,
Пересчитал прибывших в гости
И о здоровье расспросил:

«Здоров ли ваш родитель-старец,
Что в тайны мира посвящён?
Немного лет ему осталось
Прожить и жив ли он ещё?»

Его уверили братишки,
Что их отец здоров и жив,
Поклоны били, даже слишком,
Ладони на груди сложив.

Чуть в стороне держался младший
Брат деспота Вениамин.
Узрел мальчишку возжелавший
Его увидеть господин.

Любовь немедленно вскипела
В груди Иосифа, затем...

Пригрезилось что-то в рябиновых кистях,
с крыла птицы дикой упавшим пером,
порывистым ветром с повадкою лисьей
и всполохом жарким, но стихшим костром.

Узором витражным, как сон позабытый,
как экскурс в далёкое позавчера,
и слов многозначность, их код не открытый,
воссозданный ночью, не узнан с утра.

Манящие дали, а может быть, рядом,
пойди, разберись, близорукость души,
возможно, награду отсеяла взглядом,
стремясь в неизвестность, но зов заглушив.

Тебе, Иса, мой господин -
Моя кыта... и лал рубин.


Изар, шальвары, паранджа,
Сад хур, гарем, эмир, ходжа...
Восток - то сладостный, то терпкий,
Как танец пери-баядерки...
Сурьма, над взглядом черных глаз,
Что исподволь глядят на вас
И, опускаясь, тут же долу -
Чадра скрывает их крамолу...
И разговор без языка,
Где каждый жест - печать греха,
Где каждый вздох наполнен риском
И сладострастно-жарким смыслом...
И гибкой талии лука...
И танец огненный пупка...
И бедер тайная...

Бездонный сумрак беспристрастен.
Там, затаившись до поры,
Парят на крыльях черных пятен
Неисчислимые миры.

Одни ничтожны и нелепы,
В других царит жестокий нрав.
Но жаждут все чужого света,
От одиночества устав.

Из самой гущи мирозданья,
Где космос в хаосе возник,
Через века и расстоянья,
Летит надеждой полон крик.

Но, потерявшись во вселенной,
На плач похожий, стихнет зов.
Найдет покоя среди тлена
Погасших некогда миров.

Мгновеньям вспять не повернуться,
Священны правила...

Любовь - что совесть: без неё ты честно жизнь не проживёшь,
Ведь даже правда без любви напонает больше ложь!

***

Когда из чаши наконец до капли выплеснут весь яд,
То ещё долго её стенки и края кровоточат…

***

Что до злых дел, то не исчесть всех ярых и упорных в них.
Жаль вот, однако, что в добре совсем немного таковых!

***

И всё же творчество капризно и не терпит монотонности…
Во всех делах неповоротливость ведёт к односторонности!

***

Недаром исподволь к смирению...

Заснеженный пейзаж глубок и чист –
зима дисциплинирует природу.
Ни звука. С колченогой каланчи,
превозмогая утреннюю одурь,
продрогший ворон, словно в тьму времён,
куда-то в небо целит цепким оком –
Лаокоон, застывший над потоком
событий, что во тьме почуял он?

И город, в струнку вытянувшись весь,
стоит – сосредоточенный и строгий,
как будто ждёт решительную весть.
Он помнит всё – мясистый запах оргий,
вкус ветреной свободы, зычный зов
слепого естества, имперский...

Скользнул по щеке
Солнечный лучик,
Блеснул на столе
Маленький ключик,
В склянке аквариума
Плавает рыбка,
На розовых губках
Играет улыбка.

Глаза распахнулись
И тут же закрылись;
Сны моментально
Из душ испарились.
Надо решать —
С кем мы будем играть,
И что в этот раз
Из себя представлять.

Юности день —
Словно столетье;
Все так огромно,
Покуда мы дети.
Все кажется важным,
Все кажется страшным,
Немного туманным,
А в целом — бумажным.

Мы создадим
Свой миф, свое время...

Вновь весенний ветер,
Вновь капель звенит.
Взгляд твой ждуще светел,
Будто бы звучит,

Нотою простою,
Музыкой земной –
«Быть хочу с тобою,
Жду ответ я твой».

Всё я понимаю:
Это - жизнь, весна.
Взгляд потухнет, знаю.
Буду вновь одна.

Но мне кровь волнует
Этот ждущий взгляд.
Встречу ли иную
Молодость опять?!.

И весенним хмелем
Я пьяна пока -
Ты судьбой мне велен.
Жизнь так коротка.

С талою водою
След твой уплывёт.
«Быть хочу с тобою» -
Ветер зов несёт.

Мартовские метели,
Мартовские снега,
Песни свои отпели
И собрались в бега.

Что их держать напрасно,
Собран уже багаж.
Восемь наносит красным
На календарь визаж.

Хлопоты и метанья
И за цветами строй,
Как бы в любви признанье
Милой и дорогой.

Завтрак в постель. Веселье,
Снова окатит всех.
Радостной каруселью
Нас окружает смех.

Пусть все грехи растают,
Марта, услышав зов.
Губы преград не знают,
Входит весна в любовь.