Живые мертвецы

Аарону с Моисеем
Иегова дал наказ:
«Этот месяц всех главнее,
Первым будет он у вас.

Укрепит народ он в вере,
Ускорение придаст.
А язычников потери -
Нам не горе, а балласт.

В этом месяце линяем
За граничную межу.
Дабы вас не ущемляли,
Сам за этим прослежу.

Час отбытья от причала
Передаст с небес гонец,
В нём конец того начала,
Где прервется, наконец,

Цепь египетских страданий...
Страж сведёт вас до земли,
Где вы, пыль стряхнув с сандалий,
Молочка б испить смогли...

За бедных левитов замолвите слова,
В раздаче землице они не у дел
Из прочих братьёв. Как сказал Иегова,
Левитам Своим Сам Он будет удел.

Носителям правды, столпам мирозданья
Духовною пищей кормиться с небес,
Но это не значит, что за подаяньем
На старости лет обращаться в Собес.

Житейским разборкам жрецы неподсудны.
На сане священников Божья печать,
От жертв приношений, обильных и скудных
Всегда для левитов положена часть.

«Плечо от овцы и вола, ливер, челюсть,
От хлеба...

Накал страстей и жизни раны,
И кровоточащая ночь,
Из пьяных мыслей в безднах храма
Ушита праведная дочь.

Мазков небрежных очертанья
Из сумрака святых свечей
Рождают силуэт призванья
И отблеск девичьих очей.

Художник не хотел награды,
Рука его сама вела,
Не для людей, не для отрады,
Но для глухого мертвеца,
Что сам не вынырнул из Ада
И, покорёженный судьбой,
Захочет устранить преграды
И обрести в душе покой.

Он подойдёт, трясясь ногами,
Он поползёт к дороге грёз,
И...

Моя Родина, перманентно беременная революциями,
Не понаслышке помнящая кислый запах пороха, водки и щей,
Изрыгает в историю вождей, транспарантов поллюциями,
Сегодня - милости просим на трон, ну а завтра, извольте – взашей.

Вековой мостовой, куражащейся над односезонным асфальтом,
Пившей дожди, бензин военных парадов и кровь убиенных стрельцов,
Чью спину массировали сапогами, шинами, школьными вальсами,
Еще прочувствовать миллионы пар обуви будущих мертвецов.

У расстрельных команд не...

Сейчас я расскажу вам сказку,
Но не златую, а простую.
В ней я одену злую маску,
И всех героев заколдую.

Иду по лесу я степенно,
Тропой звериной я иду.
Но чувствую себя я скверно,-
Предчувствую и жду беду.

А тишина вокруг, как в склепе.
Я, как мертвец, в гробу лежу.
Вдруг слышу плач и чей-то лепет.
Вот я поближе подхожу.

И вот поляна предо мной,
А посреди – изба кривая.
На пне сидит старуха злая,
Весь свет на чем стоит ругает (матом).

От мерзких слов поднялся ветер,
И...

И тратил он деньги на шлюх,
но тлел в нём отчаянья дух,
как угли, дыхнёт ветерок,
и – в пламени каждый кусок.

И если заслонку прикрыть,
тогда начинает он выть.
Он воздуха просит у Тьмы,
холодного, в печку Зимы.

Пусть искры колючие, снег,
уже дотлевает твой век,
весёлые шлюхи вокруг,
а ты им – как пламенный Друг.

Всё ложь, всё обман, всё игра,
сегодня – уже не вчера.
И если взять уголь в ладонь,
заплещется боли огонь.

Пусть пудра и краски румян
скрывают сердечный изъян...

Не тем, Господь, могуч, непостижим
Ты пред моим мятущимся сознаньем,
Что в звёздный день Твой светлый Серафим
Громадный шар зажёг над мирозданьем.

И мертвецу с пылающим лицом
Он повелел блюсти свои законы,
Всё пробуждать живительным лучом,
Храня свой пыл столетий миллионы.

Нет, Ты могуч и мне непостижим
Тем, что я сам, бессильный и мгновенный,
Ношу в груди, как оный Серафим,
Огонь сильней и ярче всей вселенной.

Меж тем как я – добыча суеты,
Игралище её непостоянства, -
Во...

Железный конь, летящий по дороге, тебя уносит прочь от разных бед.
Руками руль уверенно сжимая, ты исчезаешь в горизонте лет.
Твоё дыханье звезды зажигает, свободы ветер холодит лицо.
Ты как звезда-мерцаешь ярким светом. Прочь от людей-бездушных мертвецов.
Прочь от людей, живущих ради смерти, от ищущих погибель на часах.
Лишённых чувств, не знающих надежды, чей стимул к жизни- постоянный страх.
И чьё желанье- просто жить спокойно, в стремленье быть такими же как все.
Слепыми быть...

Твои патриции давно погребены
в руинах сладострастья.
Твои границы и щиты
разграблены огнем Востока.
И Пантеон безмолвной глыбой камня,
одиноко,
былую вспоминает негу жриц.
А Колизея пыльную арену,
где кровь плевалась хлебом,
зрелищем, корежит ветхость стен,
и молча бродят легионы мертвецов,
и эхо форумов скрепит в гнезде Плутона.
В медовый фартук мессалин зашиты,
разбавленные золотом и чернью,
триумфы, троны и престолы.
И только пот рабов,
все еще капает росой, все еще дышит.

Посадили, суки, в будку,
Привязали цепь на шею,
Мать не зря мне говорила,
Когда сиська была медом,
Не ходи ты к этим людям,
Что с них взять, двуногих гадов,
Ну а мы, щенки слепые,
Кто ж нас спросит, волков вшивых,
Только пендель рефлекторный –
Вам под хвост или в бочину?
Не до сказочек теперь,
Жизнь собачья – вечный подвиг.
Не забуду мать родную.


Ляпсус второй

Я выкидыш города – воробей,
Божья тварь на содержаньи подачек
С мусорных пастбищ.
Это мой город...