Женская головка

Вернулась к нам Весна,
С капелью, перестуком,
Ручей запел журча,
Играет назло вьюгам,

Под ветром встрепенулась,
Прибрежная верба,
Старушка улыбнулась,
И распустилась вся.

Растаял грязный снег
Уж солнышко пригрело,
Раздался детский смех,
И небо посветлело.

Поднял головку вверх,
Красавец мой подснежник
И сохнет без помех
Сырой, гнилой валежник.

Автор: Мила Доброван

Под сенью спутанных ветвей,
по каменистым склонам,
гонец весны - лесной ручей -
бежит с хрустальным звоном.

Рожденный таяньем снегов,
мечтает он о встрече
еще с десятком ручейков,
чтоб слиться с ними в речку.

Земле продрогшей шлет лучи
приветливое солнце,
ручей поет, ручей журчит
и весело смеется.

Услышав этот чистый смех
и звук мелодий нежных,
сквозь прелую листву и снег
проклюнулся подснежник.

И вот уже их целый сонм,
головками качая,
с бегущим...

Утром одуванчики
жёлтыми головками
за ясным Солнышком
следят.

А те что старше,
с пушистыми причёсками -
почти что спят.
Их ветер будит
хулиган.

И бабочки-капустницы,
играя в прятки,
прячутся за нас
и крылышками хлопают
в ладоши.

А на деревьях
листики зелёные
тихонько шепчутся
про нас.

На небе синем облачка
показывают
рожицы весёлые свои.

А ёлочки зелёные
зимой и летом
одним цветом и
не страшны им
и ни холод, ни жара.

Вот птички в небе
весело летают...

Есть особая прелесть в цветах полевых –
Васильках, колокольчиках, в той же ромашке...
Вот она словно солнышко в белой рубашке,
Все кивает головкою нам из травы.

Всей бескрайностью манит волнистая рожь.
Меж нее свою синь поразбрызгало небо.
Нежной синей ресничкой мигают из хлеба
Васильки: «Не грусти, когда мимо идешь!»

Над лугами медовый плывет аромат –
Щедро клевер повсюду рассыпало лето.
И мелькают в траве, словно блики рассвета,
Те душистые шарики, радуя взгляд.

Зачаруют тебя...

Да! Дожила наша Россиюшка Мать!
Что не которые лидеры предлагают
воевать…
Чтоб ты Матушка Россия стала Великой
Державой в Мире
И в территории своей была вновь шире.

Гитлер в 39-м году,- тоже Германию великой
хотел сделать…
На столицу Москву путь без труда проделать!
За ту войну около ста миллионов погибли…
А чего за ту войну немцы тогда достигли???

Что Германия в 45-м году вся в руинах лежала…
А элита завоевателей заграницу с золотом бежала!
Бросив нацию в руинах, - голодных и...

Отобрали у кота синицу,
Не смогла синица улететь.
Жалко было эту чудо-птицу,
Кот решил её, наверно, съесть.

Дети голосили и носились,
Кот поддался папе и сбежал,
Крылышки у птахи опустились,
Клюв на пальце семечкой лежал.

"Папа, папа, - говорили дети, -
Улетит синица? Оживёт?
Все игрушки, те, что что есть на свете,
Мы б отдали, чтоб спасти её!"

Чёрная головка неподвижна,
Пёрышки дрожат на сквозняке.
Папа говорит: "По сказкам в книжке
Оживёт", - и с ней ушёл в руке.

Вырыл...

И только ночь меня поймёт…

Ну вот, опять сказала глупость!
Пустых и тёмных комнат гулкость -
храбрей меня - и тех проймёт.
Шуршит в котельной домовой,
газ голубой цветёт в горелках,
и на часах старинных стрелки
ползут.
С обвисшей тетивой
амура лук висит в кладовке.
А сам амур сопит во сне,
в его фарфоровой головке
темно и пусто.
Мир на дне
зимы -
затянут звёздным илом,
его сглотнула рыба-ночь.
И глаз её на небе стылом
блестит
и смотрит мне в окно…
И только ночь меня...

Так русская дорога красноармейцу помогала!
Ни одну она машину в этих грязях поломала…
Да! Если бы сохранили в начале войны авиацию,
Самолёты делали бы, хорошую нейтрализацию.

Недвижимую технику, очень легко бомбить
И врага лютого в этих русских грязях топить…
Глядишь, немец в 41-м не дошел бы до Москвы,
Положили бы они в этих грязях, свои головы.

А то пришлось красноармейцам погибать тогда!
Вот такая она была в сорок первом году беда…
Вооружения потеряли много, впервые месяцы...

Ночной револьвер - поудобней к виску.
- это слово патроном шестым в шальном барабане.
Пусть выстрел продолжит сезонную очередную строку.
Как в русском романе,
Русской любви маячит фатальный изыск.
Тихо! - русской любви надменна рулетка.
Мы это ценим: фатум и риск,
И чтоб на черепе - рваная метка.
Ее прикрывает сирени ветка.
Сирень проросла сквозь меня, как пуля, и вышла наружу.
Теперь она просто моя соседка
По месту и времени. И к тому же
Без женских слез обошлось, без орды...

Создавая напряженность между нашими телами
Мы совсем не ожидали исцеления недуга.
Но, исследуя пространство, не дойти бы до испуга,
Не привлечь бы Немизиду к управлению делами.
Я уверен, что до смерти доживем мы все когда-то.
Я согласен с утвержденьем, что ребенок - это чудо.
Но есть вещи, суть которых не понять за две минуты -
Женской логики, старенья, сна и Понтия Пилата.

Вот такие вот делишки
Родились в моем мирочке.
Но идут мои денечки,
И готовы гроб и крышка.