Женщине

Ах, доля женская, простая,
Сравнить тебя ни с чем нельзя:
Для рифмы жила золотая,
Для прозы твердая стезя.

Ужель навечно с этой долей
В объятьях жить обречена
Простая женщина, доколе
Свой тяжкий крест нести должна?

Внимая щедрым обещаньям,
До кой поры ей суждено
При блеке тусклом свечки сальной
Вращать свое веретено?

Я люблю тебя не по праздникам,
А по праздникам я терплю...
Недостоин ли?, или слаб? -
Но праздники я не люблю.

Вот зашоренным взглядом женщины
Упираются в праздничный день:
-Ты забыл..., опоздал..., безденежный... !
Превращается солнце в тень.

Начинают любовь оценивать,
Продавать себя или нет,
А мужей и мужчин одёргивать
Удивляясь потом что их нет.

Новый Год, День Рождения, Пасха...
И подарки, цветы в эти дни...,
А мёртвая жизнь - не сказка,
Дозаказывались они...

Олимпия, Олимпия – цветок весны, бурлящей жизни плоть,
румяна маков, мёд вечерних грёз;
как у Бодлера, женщина и кошка,
одна из вариаций музы, музыки, поэмы;
как новая Венера, тончайший почерк наготы
на снежных покрывалах,
плод юной красоты, отброшенный на полотно
дыханием живого тона.
Почти задвинута портьера, в просвете –
спинка стула, неба всплеск;
у ног – миниатюрная пантера,
душа и пластика ночного ветра, блеск
загробного, внимательного взгляда,
что прожигает кожицу холста...

Я слышал дивные стихи.
О них. Они нам все близки.
Они, как снег, немного талый,
Как ароматы розы алой.


И солнца первые лучи,
И пение сверчков в ночи.
Как листья желтые, что осень
Как красоту нам преподносит.


Свет радуги на небесах
И капельки росы в цветах.
И нежные лучи заката,
Чарующая слух соната.


Жемчужина в глубинах моря
И ветер свежий на просторе,
И бабочек полет красивый,
И летний дождь, порой игривый.


И это все единым словом
Могу сказать я...

В вихре, всуе, в пустоте
Стремятся люди-селедки
И мужчина во фраке своего пальто
Плывет в своих мыслях будто на лодке.
Он ждет ее, нежную, трепетную.
Он ждет вечера.
Он видит сны.
Он грезит женщиной,
И эти волшебные розы для нее рождены.

О женщинах сказать родных, любимых –
Всегда в делах и постоянно в хлопотах.
А женская любовь, она – алхимик,
Берёт медяшку – превращает в золото.

Нет для тебя важней букета,
Что подарил тебе мой друг.
Он что-то говорил при этом,
И ты порозовела вдруг.

Потом, печально улыбнувшись,
Рукою гладила цветы.
И на меня, чуть повернувшись,
С укором посмотрела ты.

И я под этим твоим взглядом
Унижен и растоптан был
За то, что был с тобою рядом,
А подарить цветы забыл!

Забыл я, что всего дороже
Для женщины только цветы.
Она с ними всегда моложе,
Они – полёт её мечты.

А я, измучив вдохновенье,
Чтобы хоть что-то сотворить...

Я б обнял тебя голубку,
Приласкал, поцеловал,
Но окольцована как утка
Женщин нежный идеал.

Ты живешь, конечно, с мужем,
И с ребенком, и с котом.
Я б обнял тебя, голубка.
Целовал бы, а потом…

Что мечтать. Ты дальше едешь.
Ну, а мне, здесь выходить.
Электричка, электричка…
Всё. Пока. Иду служить.

Серые тучи, над рекой туманная мгла,
Дождь моросит и такая сырая погода.
Но она по тротуару божественно шла,
Вся одетая в белом, красивая и гордая.

Милая женщина, но одинокая очень,
И никто ей не сможет сегодня помочь.
Да и я лишь глядел между прочим,
Как её забирает холодная ночь.

Загорелись огни ночных фонарей,
И её я случайно обратно увидел.
Что же делать не знаю я с ней,
Лишь бы только её не обидеть.

Хорошо будет всё и любая погода,
Не испортит в любви, ничего...

Мне кажется, мне очень это кажется,
Что ты и я не зря обречены ………
Быть может мистикой всем-всем это покажется,
Но я уверен, мы - обручены.

Пусть нет колец у нас и уз земного брака,
Пусть ты с другим сейчас и я сейчас с другой.
Пусть жертвы мы очередного брака,
Но не могу я справиться с душой.

Она горит и мечется сгорая.
Ей наплевать, что в жизни есть закон.
И каждый раз, и каждый раз напоминает:
«Живешь? – живи, но знай, ты - обручен».

Душа моя, ты мир не принимая,
В себе...