Жаркий

Ночью жаркой
Цзы!
Что-то зажужжало
Ах, это Жар-птица
Прилетела,
Заохала, заполыхала
Жарко, надо мной
- Что ты хотела пичуга?
Я ветер жду с юга
- Не гони.
Посмотри
Какие у меня перья
Я приношу счастье
Поверь мне
Мне жар-птица в ухо вещала
Я закутался в одеяло
Заснул
А во сне
Южный и теплый ветер
Пел мне песню свою
Дул

Я замёрзну, ты согреешь,
Поцелуем меня вновь
Взглядом ты во мне умеешь,
Сделать огненною кровь.

Я устану и ты лаской,
Бодрость мне мою вернёшь.
Ты моя мечта из сказки,
В сердце ты моём живёшь.

Потеряюсь, сердца зовом,
Ты меня опять найдёшь.
И молитвы жаркой словом,
Силу в душу мне вдохнёшь.

Загрущу я, ты улыбкой,
Грусть-печаль прогонишь прочь.
Смолкнет в сердце тоски скрипка,
Сон вернётся в мою ночь.

Пока любишь ты, не сгину,
Я нигде не пропаду!
Сердцем жарким не остыну...

1
Прежде чем в дом
войдешь, все входы
ты осмотри,
ты огляди,-
ибо как знать,
в этом жилище
недругов нет ли.

2
Дающим привет!
Гость появился!
Где место найдет он?
Торопится тот,
кто хотел бы скорей
у огня отогреться.

3
Дорог огонь
тому, кто с дороги,
чьи застыли колени;
в еде и одежде
нуждается странник
в горных краях.

4
Гостю вода
нужна и ручник,
приглашенье учтивое,
надо приветливо
речь повести
и выслушать гостя.

5
Ум надобен тем,
кто далёко забрел...

Танец тонкого ножа
У нее в глазах
Жаркой силою дыша
Душа
Смотрит на меня

Смотрит строго и серьезно
Только не улыбнись
Ей сейчас ужасно больно
Разум скользит вниз

Ты сейчас коснулся вдруг
До ее Души
Кто ты? Враг ей или друг
Только не ошибись

Танец тонкого ножа
У нее в глазах
Жаркой силою дыша
Душа её
Смотрит на меня

Я успел сказать лишь
- О!
… … …

Такая зима мне знакома
с далёких ребяческих дней:
на улице лучше, чем дома,
хотя в сорок раз холодней.

О, вотчина детства! безмерно
сияет она белизной.
И то не случайность, наверно,
что стужа мне ближе, чем зной.

О, вотчина детства! как в сказке
и мальчику лет десяти,
мне память вручает салазки
и в гору велит их везти.

И я, седовласый мужчина,
все годы собрав на возу,
на уровень детской вершины
салазки с годами везу.

И сердце стучит оголтело,
что я на вершине уже.
И...

Повстречаю я тебя на дороге,
Позову тебя с собою гулять.
Обниму тебя, не будь недотрогой,
И себя мне разреши целовать.

Поцелую я тебя в уста сладки,
И тихонечко шепну:-,,Будь моей!»
Покраснев, ты мне шепнёшь что я гадкий,
А сама прижмёшься грудью сильней.

Вспыхнет в нас любовь, желанием жарко,
Между нами все преграды сожгёт.
Ты отдашь себя мне всю, без остатка,
Наслаждения изведав полёт.

Испытаем мы безумие страсти,
Растворив себя друг в дружке с тобой.
И закрыв глаза, дрожа...

Страсть, безумие и слабость составляют содержание любви диавольской.
Иоанн Сербский.

Любовь замужней женщины – великая вещь.
Женатым мужчинам такое и не снилось.
Оскар Уайльд.

Никогда мы не бываем счастливы,
наше счастье – это лишь молчание несчастья.
Ренар.

Осень (Прелюдия)

***
1.0
Вполне осмыслить Вашу утонченность
По-видимому, смертным не дано.
Загадочность, искусством увлеченность,
Страстей таинственных пьянящее вино…
Такой Вы видитесь мне в этот день осенний...

Не у всех настроение светлое,
Не у всех еще солнце жаркое.
Не у всех еще мысли смелые,
Не у всех еще в жизни гладкое.

И кричать в окно, не уверено,
И сказать о всем, не желательно.
И махнуть рукой, в сострадании,
Да смирить свой пыл обязательно.

Да не та печаль,чтобы каяться,
Да уйдет в туман вялость психики.
Нам весна собой осязается,
Не скупятся дни в радость мимики.

Да и вышли все к солнцу жаркому,
Зашумел костер, зимних проводов.
Не свезет всему,всему шаткому,
Для...

Этот месяц — медом измазан…
Жарким шепотом… в узел витым…

И луна… растеряла фазы…
И пророк… перестал
быть святым…


И не нужно: ни дружб, ни доверий…
Мы с любовью. В раю и в аду…

Крик и скрежет!.. на судоверфи…
И в мазуте причал. И в меду.


Ну, за что мне?!.. в губы удача…
И под пальцы... упругий восторг…

Звезды — низко о нас судачат:
прямо в форточке…
десять… нет! сто…


Мы давно обменялись кожей…
Кач древнейший… нас выгнул дугой…

Боже…
Боже…
Боже…
О, Боже...

"В час небывало жаркого заката..."
Как странно волшебство знакомой фразы.
Лишь в памяти всплывёт она, и сразу
Мороз по коже: белый плащ Пилата,

Кровавый, как закат, плаща подбой,
И дьявольская, смертная жара,
И ненавистный град Ерушалаим,
И боль, всепоглащающая боль.

Ужасна пытка - яду, Боги, яду!
Лишь Банга рядом, верный, славный пёс,
Да этот... Время начинать допрос...
"Читай о нём...» Да, смерть была б наградой.

И вновь на Патриарших. Боль утраты
Неведомой вдруг стиснула...