Зеркал

Кристалл Души, прости!
Души колодец, водой студеной освежи,
От черноты отмой!
Не пропасть, а плеча подставь устой.
Прошу же, будь со мной, костёл Души!
Как алого тюльпана строг покой.

На глубине Души
Седьмые Небеса своею чистотою отразятся.
Двух Душ колодец
Лика прямоту яви!
Пути же силу укажи!
Расплаты час испит уж мной.
Иль за словами сути нет,
Иль за делами нет пути?..
Не стой, лети!
И у подножья Истины сгори!

* * *

На линии огня я встретила тебя...
По проволоке огня...

На стене моей - распятье
В голубых лучах луны;
И листы, и даже платье
Мягко ей освещены.

В зеркалах, как в царстве темном,
Даже тень не промелькнет;
Спит, в луне купаясь сонно,
Голубой сибирский кот.

И едва мерцают свечи,
Золотой роняя воск.
И плывет, синея, вечер
Меж зеркал, и свеч, и звезд.

То темнеет, то светлеет,
Голубее и синей,
Как заснуть? Ведь красивее
Часа нет и нет грустней.

В корне сердца сухофрукт октября,
в животе усталость игр на излом.
Ты не куришь? Значит, кашляешь зря.
Ладно, кашляй, а закуришь потом.
Ты не пьёшь? А я люблю перед сном
в отрицание уйти с головой.
Полюби меня, а выпьешь потом,
если страшно будет ночью одной.
Ты меня не любишь? Я не о том.
Одиночества страшней пустота.
Ты привыкнешь, а полюбишь потом,
зрелых лет когда придёт красота.
Не одна ты? А зачем соврала?
Я разбил с десяток лужных зеркал.
Промочил ботинки. Плохи дела...

Как же умников много,
Тех, кто любит учить.
Тех, кто судит всех строго,
Не умея любить.

Как же вы надоели,
Умных слов пустотой.
Глупость в ложь их одели,
Вы, любуясь собой.

Танец слов, лишь кривлянье,
Обезьян у зеркал.
Не поможет старанье,
Если ум пуст и мал.

Чувствам чистым личины,
Сложных слов не нужны.
У любви нет причины,
Чувства свыше даны.

Как же умников много,
Тех, кто скор на совет.
Жаль их, ведь в них убогих,
Счастья радуги нет...
Марковцев Ю.

Комната смеха.
Отражена обманность
Истиной зеркал.

Здесь память живёт, въедаясь в трухлявые брёвна,
в развилки скрипучих полов, в лязг заштопанной кровли,
здесь память жуёт жвачку потухших бесед,
и ветер стучит мотыльком в расщелины окон,
как ветхое эхо застывших житейских примет.
Здесь Экклезиаста слова в шелка паутины одеты,
и вечная тень тщетно ищет глухого ответа
в останках своих, в костяке разложившейся плоти,
углы обгрызая, страницы скобля чёрным светом,
страницы опавшей листвы и желтушно-осеннего пота.
Здесь пыль – первым снегом...

Без фанатизма? смеха, клоки разлетались, вах и
ха, ха, ну что скажешь, об упущенном, потеря
смысла, основное условие, заикание мозга, про-
тирание запотевших зеркал, стёкол, лопанье пу-
зырящихся поверхностей, ей, ей, воссоздание
несуществующих, ложных, бредовых идей, за-
тей разума, спящего, веселящего свои нейроны,
износившиеся, временной, прогрессией, жёстко-
го диска функция, путешествуй не сходя с мес-
та, невеста, интуиция «образообразования», не
надо искать злого умысла...

Фома подходил к трюмо, сооружал из зеркал,
конструкцию, рассматривал свой профиль. «Да,-
говорил, - вполне выразителен, мил». Торжест-
вовал, пропускал, местоимение я, не считал себя
красавцем, тем не менее, пологал, заключал,
что не хуже других, не хуже Фалалея, что и он
его милея, слуга, заглушая рыдания, излагал, что
и ничего не творящий человек тоже хорош, хотя
бы поиском чужих мыслей, и тех смыслов, что не-
сёт в себе, дворовый парень, что возьмёшь, себе,
а Фалалея...

По дороге жутко главной
Шёл орёл один хрустальный.
Бааах! Ба-бах! Разбился он!
Что осталось на потом?
Два прихлопа, два притопа,
И зеркал разбитых квота,
Балалайка "три струна"
И дорога в никуда...:)

Неполный зал и блеск софитов,
На сцене только ты одна.
Подобных нет тебе, Актриса,
И роли выбрала сама.

Увы, вся жизнь твоя - театр,
Ты приспособилась к игре:
Счастье и радость, боль, страдания -
Все удается с первых сцен.

И рукоплещет зал неполный,
С восторгом смотрят на тебя:
Образ счастья или горя
Тебе дается на "Ура!".

Но, лишь, опустятся кулисы,
Совсем измученная ты
Доковыляешь до гримерки,
И дверь закроешь на замки.

Здесь - в этой небольшой каморке,
Актриса может...