Записка деду морозу

Пришла домой, в квартире тихо,
Из крана капает вода.
А на плите, накрыта пледом,
Стоит нетронутой еда.

Раскрытый шкаф, пустые полки,
В углу ненужный саквояж.
Здесь, твой костюм висел, с иголки,
А здесь, очки, что брал на пляж.

Журнальный столик, свет торшера,
Две контрамарки на концерт.
И рядом с томиком Мольера,
Ключ, зажигалка и конверт.

Мужская, краткая записка:
«Мы расстаемся, не грусти»
В конце, банальная приписка,
Полупонятное «Прости»

Пускай виски сдавили клещи...

Умирают розы в хрустале,
Как любовь, беззвучно и бесслёзно.
Жжёт твоя записка на столе,
В ней всего два слова: "Буду поздно".
Засыпает город за окном.
Догорают пылкие упрёки.
Ароматом роз пропитан дом,
Без тебя пустой и одинокий.

25.08.2008г.
Автор БОГАЧЕНКО ТАТЬЯНА

Я отражаюсь в чайнике.
Сначала,
не замечая в суете питья,
что vis-a-vis лицо гидроцефала
с улыбкой Буратино - это я.
Ну что, уродец маленький, налей-ка,
разбавь мой горький чай своим теплом.
В окошко птичья слышится жалейка,
я коротаю вечер за столом.
Мы так похожи, мой дружок блестящий,
в никелированном лице мои глаза.
Ты не такой как я, ты настоящий,
тебе доступно то, что мне – нельзя.
Ты поделиться рад теплом и страстью,
рот до ушей - блестишь и даришь свет…
(Вот в этом месте...

Неожиданно, невероятно,
Будто все это в кошмарном сне.
То, что было мило и приятно,
Вдруг исчезло, ни фига себе!

Оценить пытаюсь обстановку,
Вспоминая, что произошло…
Да, вчера с друзьями пил я водку,
А потом не помню ничего.

Только утром на столе записка,
Буквы пляшут, я не разберу:
- Называл меня ты Одалиской,
- Дорогой, прости, я ухожу!

Сам себя, в который раз ругаю,
Начитался всякой ерунды.
Милая, тебя лишь обожаю,
Бес попутал, ты уж извини!

Вселился бес в блаженную,
А может дьявол лично:
Разбила телевизор,
И исторгает вой.
Понасмотрелась конкурсов,
И чокнулась вторично.
И мать заела поедом:
« Вези меня в Плейбой!»

Сбежалися старухи -
Насилу зачитали.
Утихла, съела плюшку,
Понюхала траву.
Утихли и домашние,
А утром только встали -
А на столе записка:
« Уехала в Москву».

То ли младший Рейган из Плейбоя,
То ль из Голливуда эмиссар -
Увезли блаженную с собою
За грудь её, за странные глаза…

Увидев горы-груди...

Жизнь блестела, словно твой паркет.
В тишине густых сосновых палок
Женщина качалась в гамаке,
И арахис жареный жевала.

Белый пудель стриженным хвостом
Всё махал, на солнце члены грея –
Женщина читала энный том
Сочинений Э. Хемингуэя.

В щели глаз лились живой водой
Строфы занимательных историй
Про окопы первой мировой,
И о старике, ушедшем в море.

Я был рядом, лучший друг семьи,
А точнее - лучший друг хозяйки.
Ежедневно, с часу до семи,
Рассуждал, качаясь в раскачайке...

…запах яблок.
Грязный фарфор дождливого неба.
Затмение вечера сквозняком.
Беспорядок
Летних шумов
В беседах
Листвы….
…дико хочется меда
И теплого пирога.
На взводе
Приступ ночи,
Толщина сновидений,
Черные цветы
Взгляда
И подводная слабость тела.
Обесточенная
Мысль
Спешит в закрома
Звездного неба.
Гобелены мечты…
…распускается фиалкой
Чистота лазурных снов.
Ты ушла в ночных капризах
Поздней ласточкой огня,
Мне оставив сладкий привкус
Этих утренних цветов…
…душная...

Четверг – неподходящий день для дачи:
Полива нет, в округе тишина.
В автобусе нас трое лишь маячит,
А на тропинке дачной – я одна.

Шагаю бодро, споро, чуть вприпрыжку,
Собрать бы урожай до темноты.
Споткнулась. Что такое, может, шишка?
Шампанского бутылка, торт, цветы…

А дальше человек – солидный малый
В футболке белой, в брюках цвета беж.
«Мужчина, что стряслось? Вам плохо стало?»
Чуть слышно: «Сердце… Прихватило… Всё… Рубеж…»

Мобильный телефон – вот наш спаситель!
Жму нервно...

Вот потух свет фонарей,

Ночь не в силах помочь,

Сожжены все мосты-

Осталась только ночь.

Сожжены все листки:

Записки письма твои.

И остался дух тьмы

На краю высокой скалы.

Разошлись все миры,

Потерялись слова,

Забыты мечты

И я теперь не твоя.

Забытая тьма забрала меня с собой,

Остался лишь дух над твоей головой.

Сожжены мосты, потерялись слова,

И я на краю скалы иду без тебя.

Лирическое отступление
К четвертому циклу "Сказки заповедного леса"
Сага о снежной розе

Она цвела упорно до мороза,
Страх потеряв, чего еще бояться?
Прекрасная, изысканная роза,
Морозу продолжала улыбаться.

Когда Кащей пронесся над полями,
От древней дикой лютости зверея,
Над белыми, холодными снегами,
Вдруг роза заалела, для Кащея.

Сначала он виденью не поверил,
Умерил пыл, спустился к ней поближе,
И боль, и ярость вдруг в душе Кащея
Обнажена: - Люблю и ненавижу...