Забытую даль

Творец миров, которым нет названия,
Печальный отрок в мире стариков,
Он требует доверья и вниманья.
И где-то там, в сцеплении веков,
Он ищет путь и не находит снова,
Он хочет знать все тайны и миры,
Но только там бессильно наше слово,
И он устал от света и игры.

Он рвется покорить иные дали
И достучаться до сердец и душ,
И потому в тревоге и печали,
Изныл от тайн, от суеты, от дум,
И что тогда? Тогда он снова рядом,
-Поговори со мной, поговори,
Душа мертвеет пред суровым взглядом...

В нашем вечно первобытном племени
Жили мы в истории без времени.
Годовые кольца нас не метили,
Кронами сплелись тысячелетия.
Солнцевосхожденье над каньонами
Исчислялось сотнемиллионами.
Тектоническими монолитами
Плыли времена палеолитные.
Ихтиандром в океане вечности
Зачиналось наше человечество.

Первобытно-первые товарищи
Жили созерцая-припеваючи
Домостройно-родовой общиною,
Обрастая вековой щетиною,
С киселя на квас перебиваючись,
В инородцев шапками кидаючись.
Пили...

Иисус поутру рано
Встал и в путь повёл народ
От Ситтима к Иордану,
Всех священников вперёд

Шлёт. Ковчег завета с ними,
В Иордан они войдут,
Где свою обувку снимут
На резиновом ходу.

Шлёт им Яхве свои знаки:
«В воду ступите стопой
И вода в момент иссякнет,
Остановится стеной

И застынет водопадом,
Капли книзу не прольёт,
Пока водную преграду
Весь народ не перейдёт».

Иисуса Бог прославил.
От подобных новостей
Все его боятся стали,
Словно это Моисей.

Скажет как, так и...

Нас учили Курских и Субботин,
Нас учили жизни и уму,
Только мы всё делали напротив,
Сами уж не зная почему.

Уголь мы давали и проходку,
Гнали рамы , метры, – шёл забой,
Обретали новую походку
И валили всей гурьбой домой.

Молодость в нас билась и звенела
И не спать хотелось до утра.
Каждым летом тундра хорошела,
Песни петь хотелось у костра.

В голову шальные лезли мысли,-
Целовать хотелось всех подряд,
Девушек идущих нам на встречу,
Их большие , круглые глаза.

Эти звёзды...

Снежинки мохнатые падают вниз.
И тают когда их ладонью коснусь.
За счастье сражался я, словно за приз.
С тобою я им как всегда поделюсь.

Бежим, ищем что-то и каждый себе.
Стремимся жить лучше, теряясь порой.
Бессмысленой, жизнь посвящая борьбе,
Другим навязать в ней пытаясь путь свой.

Забыто, потеряно где-то смирение,
Огонь потушили, чтоб не был пожар.
Себе запрещаю в себе я сомнение.
В мороз выдыхаю не воздух, а пар.

Машина сигналит, спешу отойти.
На улице скользко, вот кто...

Под одеялом черной небесной ткани,
Сквозь дым неоновых цветов городского дыханья,
Мы с тобой открываем дороги близости, мы крадем сердца друг друга.
Снежные искры провожают нас мерцанием сиюминутности,
Глухие фасады домов врезаются тяжестью каменных холодных снов,
Но твой взгляд, печально-прекрасной далью, согревает меня на ветру,
Но твое заботливое солнце изливается ароматным вином
в трезвое безразличие механических улиц.
Серебро луны крошится на волосы, венчая нас в древнем соборе...

Вот рождён человек
между звёзд и планет
у калитки небесного сада,
ведь и жизнью не бит,
а страдает навзрыд:
точно знает, куда ему надо.

Но бежит время в даль,
вот уже и не жаль
той калитки в чудесном сиянье.
Наросли лопухи –
написались стихи
о доступном уму мирозданье.

Вот и славой оброс,
и средь равных – колосс,
обрывает руками созвездья.
И за лесом теперь
та забытая дверь,
та неслышная древняя песня.

Он не лжец и не вор,
и, бывает, забор
вспоминает, листая картинки...

Радостью на изломе,
Тонкой игрою глаз,
Музыкой в граммофоне...
Чаплином среди нас.

Так целовал ладони!-
Так не поём - грустим.
Так улыбался боли! -
Так - говорил прости!

Светом был хрупкой спички...
Тем, что всегда молчу!
Странной нелепой кличкой,
Что в забытье кричу.

Было безумно много
Мне на один глоток.
В даль увела дорога,
посеребрив висок.

Кто, кто сии, и тем облечены,
В светлые ризы, снежной белизны.
Их уста хвалой полны,
Агнец их кровью омыл.

Агнец нас призвал в вышний Иерусалим,
И Своей кровью омыл,
Мы пребудем вечно в небесной славе с Ним,
Агнец нас кровью омыл.

Всё это те, кого Христос призвал,
Все за кого Он умер и страдал,
Он их спас и оправдал,
Агнец их кровью омыл.

Все, все за Агнцем в след они пошли,
Все чрез скорбь великую прошли,
Но в Нём мир душе нашли,
Агнец их кровью омыл.

Путь их земной...

Вдыхая сливки дождя, смахивающего пыль с высушенных
ресниц деревьев, отдающего музыкой железнодорожных веток,
льющего хрустальный блюз в родниковые ладони,
я смотрел, как меняется небо, как тянутся непослушные,
но прекрасные заросли облаков, как пустеет уличный спектр
в одиночестве тротуаров и в прохладе полдневной тонет
телосложение каменных плит. Город вынес водой
старый хлам и мне виделись парков кудрявые тропы,
ключевая сосновая тишь, пруда пестрая зелень.
Я когда-то носил цветы...