Язык

Он памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастёт от Родника тропа.
Он в Горний Мир главою непокорной
Вознёсся в виде Белого столпа.

Он, точно, не умрёт – душа на дивной лире
С Сакральной песней тленья убежит,
И славен будет Он и в нашем мире
Да и в любом другом, ведь Он – пиит!

Хоть слуха нет о Нём по всей Руси великой,
Но труд Его спасает наш Язык,
А, значит, жив пока наш мир безумно-дикий,
Мир, что давно халявой жить привык.

А как свою Родную любит Он Природу...

Взорви пространство стиха,
Напалмом его сожги.
Пусть огненная река
Затопит твои шаги…
А после наступит ночь –
Тягучая злая тьма
И некому мне помочь:
Я просто сойду с ума.
Большая ли в том беда?
Пожалуй, скажу вам, нет.
Никто не найдёт следа,
Не вспомнит, что был Поэт.
К безвестности я привык
И, в общем, веду я речь,
О том, что Русский язык
Я должен, как клад, сберечь.
Понятно ли это вам
Иль в пустошь ушли слова.
Пусть в Мире – сплошной бедлам,
Поэзия ведь жива.
Сквозь хаос...

На стволе дерева/на столешнице стола, как на те-
ле вырезал узоры/рисунки, тату, шарами /шрама-
ми покрывал, создавал зазоры, промежутки, зал-
ивал/заполнял кровью/гноем, уроем, мухи кружи
ли, (на зловоние, все слетались и опарыши, здесь
проявлялись/копошились), (выедали и чистили ра
ны, мастера настенной резьбы/росписи и боли).
- Чьей?
- Его роли? Колорит, звука пляс, крика тушь/тишь,
ну чего ты молчишь?
Создавал свой язык, настоял/не стоял на посту, (он,
орех, кожура, сердцевина...

Душа болит - она устала
От бега лет.
Я не дошёл до пьедестала -
Дороги нет.
Торил свою тропу к вершине,
Но ветер был.
Он рвал, метал и в мешанине
Я путь забыл.
Теперь иду по бездорожью,
Но напрямик.
Не оскорбляю злою ложью
Родной язык.
За мной великая Россия
И гул веков,
А также строки огневые
Моих стихов.
Или не верите? Не верьте!
Мне дела нет.
Неверье не страшнее смерти,
Тревог и бед.
Оно привычно для поэта,
Как и печаль,
А то, что счастья в Мире нету,
Ничуть не жаль...

...Ментола вкус рвет ацетоном,
Смех друга перебило стоном.
Цвета вокруг спешат меняться,
В сознании взрыв галлюцинаций.

Сердечный ритм стал многократным,
Язык немеет,будто ватный.
Всплывают несуразно песни,
Теряет тело равновесие.

Неровный взгляд у лиц прохожих,
Срывает с них улыбка кожу.
Собаки обступили стает,
На нас стоящих зубы скаля.

А дождь с небес кислотный брызжет,
Фаланги пальцев слизни лижут.
Асфальта круг,как карусели,
Укроет замок цитадели.

Нехватка времени...

Твои руки, как крылья, легли за моею спиной,
И уютно сложились, чувствительно кожи касаясь,
Ты как будто играешь и я восхищён той игрой,
От неё будет след, но на это я не обижаюсь.

Ты глаза закрываешь, то вновь открываешь опять,
И ресницы пушистые нежно с моими столкнулись.
Твой пронзительный взгляд заставляет меня продолжать,
Не хочу, чтоб желания эти твои обманулись.

Вот лицо покраснело, дыхание стало быстрей,
Голова ходит в стороны, трудно ей остановиться.
И ещё твои руки мне в...

Как то раз, с большой получки,
Зачесались обе ручки.
Жгут все нычки и карманы,
Не сходить ли в рестораны.

Чтобы вам всем стало ясно,
Было нам сперва ужасно.
Мало время провести,
Как же нам себя вести?

Как одеться, причесаться,
С официантом объясняться?
Что за блюда и закуски,
Ресторан,поди,не русский?

Вообщем стильно нарядились,
День до этого постились.
С легким голодом расстаться,
Мы решили не стесняться.

Официанта подозвали,
Кошелек нарисовали.
Мол,меню скорей неси...

После Пушкина не ставьте запятую,
Ставьте точку: Пушкин – это всё.
Стужею февральской замятуя,
Вьюга стонет гроб его в село.

В речку, в лес, в салон ненастный,
На столе игорном – это Он -
Бузотёр, ревнивец, Гений ясный,
В поцелуях беглых тоже Он.

Точка Пушкина стоит повсюду,
И язык Его звучит везде,
Где стихом своим он гонит душу,
По российской пагубной земле.

Играть словами научился в пинг-понг,
с собою в две руки, и с видом сладким
изловчился исподтишка дарить пинки,
смовлюблён до помраченья, раздвоен
как язык змеи, стрихнином сдабривал
печенья и пожелания свои. Добром и
мудростью краплённой как шулер, как
прохвост прожжённый играл и в вист и
в преферанс или выкладывал пасъянс,
гадал на гуще он навозной, учил всех с
миною серьёзной или смеялся втихо
молку, прикрыв папахою ермолку, за па
зухой носил булыжник и смыслов он ску
пой барыжник...

Вот «гадом буду», «зуб даю»…
Теперь мне водка по… фигам!
Братки! Поведаю я Вам,
Чё мне приснилось этой ночью…
Ну! Видна… перебрал вчера,
Как я дополз домой… не знаю?
Мутит и типа – памираю!
Наверна думаю Пара?...
Я отрубился…, что же вижу?
У золотых ворот стою…
И фраер в белом весь… прикиньте,
Мне нежно шепчет: «Мать Твою…
Уже тебя Мы заждались…
Ты где урод, так долго шлялся?»
(Ну – Машки истинно слова!)
«Опять скотина ты нажрался?»…
Хотел его я остудить…:
«Хто Ты такой меня...