Ярко-жёлтым

Идём в прошлое, недалеко, на двадцать лет,
влажность окна, лунный свет, капли дождя,
утро, туман, «роса» на траве, паутину уже растя-
нул паук, цветёт пижма, жёлтое на голубом и
зелённом, цикорий, синие «васильки», раски-
дист «куст», будет день жарок, пуст, разморит,
ну что ещё делать, мечтать о будущем, о том,
что чрез двадцать лет, залпом, или нет, пройдёт
время, выживет кто, темя болит, от переживаний,
ничего, посмотрим, маятника вибрации, продви-
жжения вперёд, махинация.

бордовые туфельки
невидимой танцовщицы
порхают впереди паровоза
господа пассажиры
отключите эти бледные лампы
вдруг полетят на пол
ваши бокалы с теккилой
вы увидите отовсюду
тысячи жёлтых зрачков
(пусть это будут мимозы)
на экранах ваших ладоней
пляшет невидимая танцовщица
и потом - между строк отлетевших газет
в параллельности рельсов
пока все плоскости не пересекутся -
пыльца мимоз уже оседает
на бесплотных плечах машиниста -
тогда вы снова включите бледные лампы
господа...

Вот кто-то, жаждою томим,
Влачит себя пустыней жёлтой...
Ни капельки совсем воды...
Ужель, приятней о любви?
Или любовь коль нет беды?

Давайте, будем воздух продавать,
И то, на что глядим и созерцаем.
Давайте неба синь в куб возведём
И будем вычислять, на сколько дорог он!

Давайте, будем измерять всех горок
Высоту, чтоб по дороже каждый метр продать!
Давайте, реки, и моря на литр поделим,
И каждый миллилитр разольём, и заскладируем.

Давайте, облака поймаем в сети и будем
Их держать, и сеять дождь, и плату брать.
Давайте, всё на свете продадим и не оставим
Будущим потомкам красоты ни грамм.

Давайте...

Не каждый умеет петь,
Не каждому дано яблоком
Падать к чужим ногам.

Сие есть самая великая исповедь,
Которой исповедуется хулиган.

Я нарочно иду нечёсаным,
С головой, как керосиновая лампа, на плечах.
Ваших душ безлиственную осень
Мне нравится в потёмках освещать.
Мне нравится, когда каменья брани
Летят в меня, как град рыгающей грозы.
Я только крепче жму тогда руками
Моих волос качнувшийся пузырь.

Так хорошо тогда мне вспоминать
Заросший пруд и хриплый звон...

Метаморфоза с листьями рябины
От счастья вся она зарделась.
Печалиться ей нет причины
Она на кедр могучий засмотрелась
Её прекрасный, тонкий стан
К нему высокому стремился
И алый цвет с зелёным слился
В единый звонкий стон.
А осень так торопится раскрасить
Оранжевым и жёлтым, красным
И лета зелень листьев поглотить,
Сорвать их ветру с поцелуем страстным.
Когда пригонит ветер тучи
Дождь тихо моросит.
За пеленою ночи
Душа о чём-то просит?!
Немой вопрос ответа нет,
Лишь дождь в...

Мне ни к чему одические рати
И прелесть элегических затей.
По мне, в стихах всё быть должно некстати,
Не так, как у людей.

Когда б вы знали, из какого сора
Растут стихи, не ведая стыда,
Как жёлтый одуванчик у забора,
Как лопухи и лебеда.

Сердитый окрик, дёгтя запах свежий,
Таинственная плесень на стене...
И стих уже звучит, задорен, нежен,
На радость вам и мне.

21 января 1940


+


Майкл Космика


Опять — под ливнем вся душа
промокнет...
Слепая стройка...

В дни осени природа замирает,
Бродяга-ветер средь дерев ворчит,
И зелень на деревьях, тихо тает,
И жёлтый лист, печально прочь летит.
И глядя на унылую картину,
На сонную природы колыбель,
Закутаться бы, в золото долины
И окунуться, в мертвенную лень.
С приходом осени, природа засыпает,
Под панцирь льда, укроется река,
И только человека ожидает,
Зима да хлад, да по теплу тоска.

Как много «я» и одиночества...
Как осень душу бередит.
В десятом августе пророчеством
Слетая... жёлтый лист шуршит...

А жизнь моя полным - полна
Всем маем и сиренью.
Благоуханная весна –
Из смерти воскресенье.

Проникновенный взгляд огня –
Сквозь лес лучи продеты:
Вторженье жизни внутрь меня –
Проникновенье света.



РАЗДЕЛ I

ПЕРЕПОЛНЕНИЕ СЕРДЦА


* * *

Есть в мире истин так немного.
У Бога тайн от сердца нет.
Кто видел свет, тот знает Бога.
Кто знает Бога, видел Свет.
Как речь беспомощна земная
И как невыразима суть!
Я только то, на свете знаю,
Что переполнило мне грудь...