Я в поле брошенным зерном

…где-то там осень, а где-то – зима,
Дальше – весна, плодородное лето
Красит нам проседь степного зерна…
Стебель согнулся и молится – очень
Что-то взывает… К чему-то свеча
Трепетно тает… Прощения просит…
Косит вращенье стального меча
Наши поля с урожаем и кости…

08. 07. 16

Новый год в России не сдаётся!
Он за работу свою берётся…
Снежку в округе прибавляет,
Поля снежком все укрывает.
Озимку на Дону чтоб сохранить !
От морозов январских укрыть…
До весны их в тепле содержать,
Чтоб они урожай смогли дать.
Да! Весной… за зеленелись они!
Склоняя тяжелый колос, - до земли…
Золотым зерном колосья налились
И мечты хлеборобов сбылись.
Будет Русь Матушка с хлебом!
С большим караваем за обедом…
Дети русские все рады будут
И никогда они не забудут.
Как белый...

Выйду, горемычный,
в сетевое поле —
будет ночь черна.
То ли гаркнуть зычно
вместо брани, то ли
накидать зерна

в серваке российском,
чтоб заколосилась
знаковая рожь,
жнец в поту искристом,
срезать колос силясь,
затупил бы нож,

а когда процессор
бабьелетний лучик
перестал бы греть,
чтобы развевалась
на стеблях могучих
паутинкой сеть.

Сосчитаю зёрна я
хватит ли до гроба
или до зари —
эх, сума ты вольная,
пиксельная торба —
только тридцать три.

Зацвела станица и запела!
Весенней красотой зазеленела…
Соловей в садах уж запевает!
Иволга ему там подпевает.
Казаки родные, поля не покидают!
Хлеба золотые в округе засевают…
Весенняя пора не будет ждать!!!
Зёрна вовремя стоит засевать.
Лето здесь не загарами,
Дни, под яркими лучами…
Солнце будет здесь палить!
Землицу матушку сушить.
Зерновые, до жары коль укрепятся!
Урожая сможем, знать дождаться…
Будет Русь Мать! Со своим зерном!!!
Оно достаётся, потом и трудом.
Знать...

Радуюсь торжественному миру,
в праздничном Отеческом краю.
И свою молитвенную лиру,
Богу триединому пою.

Русь моя, крестьянская Россия,
я кричу: “И здравствуй, и прощай”.
Нет тебя дороже, нет красивей,
солнечный, черёмуховый край.

Хлябь, да непролазная грязища,
на распутье брошенных дорог.
Здесь, напротив сельского кладбища,
спит мой обветшалый хуторок.

Жёлтое ромашковое поле,
светлая и песенная грусть.
В рощах, деревенское раздолье,
звонкая, берёзовая Русь...

Улетает душа из тела…
Этот крик журавлей на взлете!
Покидает Россию лето,
И ни кто его не воротит.

Словно бусы рвутся некстати,
От досады слезится небо.
И опять на листве как накипь -
Ржавчина - просто нелепо.

Сиротеет без хлеба поле,
Угасают на клумбах вспышки.
И потели зерна в помоле
Прячут в норы серые мышки

Листопад на мокрые крыши
Налетает тоской осенней.
Лето! Может еще услышишь,
Обернувшись теплом последним?

Нет спора, брат, есть «жизнь взаймы»,
И каждый в ней - творец иль тварь,
Самопознанья глубины большой непознанный словарь!

Прожилки букв по венам в кровь...Тлен тела? Предрешен исход?
И Светоносная Свирель так ль смертоносно тут поёт?

А впрочем, каждый для себя свой выбирает яд и рай...
И в каждом дне венец иль гарь...большой непознанный словарь!

Смеется Дух в лицо судьбе...А ветошь ветхая играет,
В ней только ползать по земле! Скажи тогда мне кто летает?

Все люди - строки...

Стальные россыпи ребят,
Защитники родные.
Взглядом незримым глядят
Ушли из жизни молодые.
Им надо б жить,
Гулять-любить.
Да не дала им этого Россия,
Она послала умирать,
Что стало с ними : Наплевать,
Солдат послали умирать,
У власти каратели стоят,
С улыбкой хронику глядят.
Когда пройдёшься по земле,
Коль счастье Вам позволит,
Ногой растяжку не поймать,
Комбат про Мать напомнит.
Война разбросила ребят,
Кровь всюду сочится из тела,
Каратели прошлись,
Живых здесь не осталось...

Серый мне кажется скучным и сонным,
Белый - как льдинка, красный - цветок;
Но ощущаю мятный с лимонным:
Кисло во рту и слегка холодок.

Это не море с янтарным закатом,
Даже не куст у заборных досок;
В чай, словно солнце, лимон закатан,
И мяты душистой брошен листок.

Это похоже на флаг Нариньо,
Где поле зелёное рядом с песком,
На абхазское золото мандарина,
С огромным, как опахало, листком.

Автор: Ольга Волкова

Скользить по шее...
Шелк и длань... Сагиб.
Вплетая губы внутривено и подкожно,
И у запястий разливаться дрожью,
И плавить нот возвышенных изгиб.
Когда и ты, и я нашли предел
На царство вечное отпущенных к рассветам,
Когда моря твои идут вновь на меня,
Повсюду оставляя волн приметы.
Так чем ещё мы можем оглушить,
С листа читая реквием заката,
Где у подножья южного креста
Нам выстучали в венах пульсом даты.
Потом...
Нас замарает жизнь в черновики...
Пересолив...