Взгляда

Инерция начала.
Тибетская флейта и колокольчики,
как последнее дыхание в океан без волн.
Небытийный, горящий, сверкающий ум –
предвечный свет
великой вертикальной тропы, ее прозрачное тело.
Озаренье за смертью в сознании, разрывающее цепи Сансары,
экстатическое слияние предмета и взгляда,
видения запахов обольщения.
Стань звуком, ощущеньем зеркальных стекол,
мандалой сердца в чистом белом пламени,
состоянием не рожденной мысли,
явлением тайнописи, сиянием четырех стихий...

Застывшее море. Безветренный штиль.
В уключины весла. Безбрежная ширь
Не радует взгляда. Златая Коса
Забилась в корму и все прячет глаза,
Богов, ей обиженных, мести боясь.
- Не долго до дому. Мой батюшка-князь
Всю Ладогу скоро заставит плясать.
Княжною и дочкой начнет называть...
А данную клятву... ту снимут волхвы.
Не смогут? Тогда не сносить головы,
Коль эту службишку не в силах служить!
А мы... мы счастливую жизнь будем жить.
Когда же на княженье сяду в черед,
Княгиней народ мой...

В хмелю любой из нас угодник
Всех женщин, но во все года
Любовь приходит и уходит,
А выпить хочется всегда.

***

За пьянство осуждать негоже
Мужчину, истина в вине.
Рождённый пить, любить не может,
Особенно на стороне.

***

Любовь как вещи на перроне,
Когда за ней догляда нет.
Один любовь свою уронит,
А кто-то выглядит в момент.

***

Влюблённый мазохизмом болен,
Страдания свои любя,
По собственной свободе воли
Семь душ он тянет из себя.

***

Женитьба вам не...

Они дружили просто, но потом случилось так, что
осознали, что являются чем то важным
друг для друга, чем просто друг или подруга
наверное каждый ощущал это на своей шкуре
Дружили так давно... знала... она его
лучше, чем любой другой, как и он её
с полуслова понимал, даже взгляда просто
хватало чтоб понять причину ее злости
счастье близко... это когда ее капризы
тебе приятны...и в смсках пишешь письма...
когда нету денег на цветы, и нарциссов
нарвав в парке... ты приподносишь ей...

Кусаешь мне уши.
Послушай,
как бьётся дыхание спящего
в лапах тигрицы!
Усталая птица
находит покой в поднебесье.
У ног,
свернувшись
калачиком месяца в звёздах,
таится лохматый щенок
и просит когтей,
раздирающих шкуру,
клыков,
проникающих в плоть,
и нежного взгляда в придачу.
Прозрачное небо
укроет вуалью незримой.
Я древнего рода:
я помню Владычицу Рима —
Волчицу,
сосцами вскормившую братьев...
Теснее объятья,
моя желтоглазая фея!
Кусай мои уши!
Послушный щенок,
растяну...

Водяной:
- Здравствуй, древняя соседка!
Больно видимся мы редко.
Раз, быть может, в десять лет.
И, вдруг, званый на обед.
Потому никак не въеду:
Что за праздник ныне, в среду?
Яга:
- Уж не буду вас томить.
Правду стану говорить.
Ныне выхожу за Ваню.
Он супругом моим станет.
Долгим счастьем будет жисть.
Радость, как не положить.
Жена Водяного:
- Что, подруга? В самом деле?
А с Кощеем как? Ужели
Ему нынче от ворот
Будет выдан поворот?
Оттого помолодела,
Что Ивана приглядела...

Гони её, гони, мысль, гони, в чистых руках, чистые
помыслы, коромысло на плече, вода в вёдрах,
дева, в реке, упустила косынку, крынка в руке,
свет в оконце, а донце, где, кто ведает, окончание,
как чаянье, не определить его, не определить,
инерция, как терция при падении, ссадины, пере-
ломы, репа в борще, бор в лесу, лиса в курятнике,
пряники, на прилавке, засохли, соха в земле, змея
под колодой, бык в поле и всё горе, под горой, рак,
не свистнет, сломал клешни, нет звука, хоть...

Лунный окрик в тишину, глаз ночных по ветру течь,
И огня уж не зажечь, хоть и тьмы предел найдется.

Все глухая степь да вой, все лукавит и смеется,
Только ты не тронь угля, что на сердце смог сберечь,
Смог, как красное пятно на закатном побережье,
Смог, как чистую звезду над окном из хрусталя.

Все проходит, все сойдет песней ночи, шумом дня,
Только ты запомни нить, что связал слепой надеждой,
И отмерил коей путь в пелену, как в светлый праздник,
И на плаху, как на свадьбу зорьки...

Когда пылевидной ромашкой, словно первым дыханием снега,
утренний луч проберется в спальню и сорвет вязкую мантию
с праха ночных галерей, когда маслом олив умоется летнее
поле, и вспыхнет песок перламутровой радугой

вдоль небесно-болотных аспидов рек, тогда ты выйдешь
в шелке своей наготы на балкон и воздушно-янтарной комой
взгляда начертишь дорогу по шрамам ломанных крыш,
дорогу к секрету улыбки лета…

,,Всё хорошо» — врач говорит,
В глазах сочувствие и жалость.
А сердце колет и болит:
В нём что-то видимо сломалось.

Но всё же жалости не надо!
Боль ерунда — к ней я привык.
Смеюсь, грусть спрятав на дне взгляда,
Нельзя грустить — ведь я мужик!

Как ангел — в белом медсестра,
Не грудь мне датчики цепляет.
Сегодня ветренно с утра,
Сквозняк по комнате гуляет.

В окно открытое, снаружи,
Мохнатый шмель вдруг залетел.
Но поняв — он врачу не нужен,
Остаться здесь не захотел.

Не...