Высокий

ритмичная вселенная архитектуры эпох
развесила гирлянды перемигивающихся звездочек
и бегают мурашками мерцаний
радиосигналы ракушек галактик
по обнаженному зеркалу небесных сфер
в чаду античного фимиама
посейдон на крыше эрмитажа
предался оргии с любвеобильными кариатидами
линия горизонта неразличима во тьме до слияния
пышные груди туч обнимают эрекционные небоскребы окраин
а желтая чакра луны истекая нежностью
капает зеленым абсентом на каменные лбы площадей
вырвавшиеся из узды...

Я видел редкий сон – под кроною небесной
Полярная звезда и яркие лучи
Несли пучок со льдом, нейтрино и жар-птицей,
И те судьбой резвились, дерзали, как могли…

Ещё увидел то, как молодую ветку
Живительным лучом пристрастили они,
И ветка, мол, родник, внушительною лейкой
Излила благодать в окрестные сады…

Я выглянул в окно, над удалью телесной
Одинокая луна, её магнитные лучи
Тянули воз с умом, человечеством и песней
Туда, где колыбель на разные лады…

Страшным гложет сон – под...

Прости, ты шлюха, шлюхой ты умрешь,
Умрешь под дождь, умрешь по яркий свет заката.
Ты шлюха, ты больше никого не ждешь,
И я не жду, мне больше ничего не надо.
Ты ясно видишь красный цвет на белом небе?
Так высоко взлетела наша грязная любовь.
Как сладко улыбалась ты своей простой победе,
Как горько осознала то, что это наша кровь.
Кровь наших чувств, с которыми играла,
Кровь моей сладкой боли по тебе,
Следы того, на что ты просто наплевала
И отнеслась как к жизненой игре.
Как сильно...

Во здравии буду и Вам скажу:
«Здравствуй – друг, ты не волнуйся,
Тебя я жду и так хочу
Познать без всякого безумства.

К тебе иду и приношу
В жертву запахи и звуки,
И дело в том, что выхожу
В дорогу, что ведёт от скуки…».

В начале Вам всё расскажу,
Пред тем, как не упали руки,
И стайкою, наискосок, лечу
К высокой степени разлуки…

Во здравии буду и Вам спою,
Как я любил не обязуясь…,
Кто погубил мою мечту
И сделал это – не волнуясь…

А напоследок – закричу,
Что жду тебя...

Сигарета летит в пустоту,
В пустоту моих лёгких,
В пустоту и в усталость.
Я, наверное, ещё прочту,
Сколько спичек в коробке осталось.

Зрачки на фотоплёнке между стёкол,
Как двоеточие - разделят "до" и "после"
Многоточий о высоком,
Низком или просто возле.

Просто полночь. Глупо спорить с тишиной,
Когда руки не дрожат от кофе,
А слова становятся водой.
Ну, умоюсь. Полночь. Пофиг.

мечтает микис ксюшку съесть да как ее достать
ведь клетка очень высоко не может он летать
а ксюшка в клетке весела летает верещит
а сердце микиса стучит стучит стучит
нашел он перышко ее немнрого пожевал
но только думать про нее он не переставал
потом он вышел на балкон а там гнездо стрижат
опять у микиса глаза как огоньки горят
хоть одного стриженка съесть мечтает снова он
но как добраться до гнезда не знает микис сын кота
лишь затаиться мертвым стать стрижиху хочеться поймать
потом...

По лесным по дорожкам, по грибным по полянкам,
Среди сосен высоких, пеньков и кустов,
Побродив одиноко в тишине спозаранку,
Вышел из лесу я, да ведёрко пусто`.

Пробежав мимо церкви, не увидел иконы,
Развалившийся мост через брод обошёл,
О корягу споткнулся, чертыхнулись вороны.
Шёл к невестушке я, да вот дом не нашёл.

Проходя переулком, повернул возле яра,
Где берёзки сломались, пожухла трава,
Где уже не играет на закате гитара.
Шёл я к мамке своей, да цветов не нарвал.

Выхожу...

Вечер блестит над землею,
Дождь прекратился на время,
Солнце сменилось луною,
Лета истаяло бремя.

Низкое солнце садится
Серое небо в огне;
Быстрые, черные птицы
Носятся стаей в окне.

Так бы касаться, кружиться,
В бездну стремглав заглянуть,
Но на земле не ужиться,
В серое небо скользнуть.

Фабрика гаснет высоко,
Яркие, зимние дни.
Клонится низко осока
К бегу холодной волны.

Черные, быстрые воды
Им бы заснуть подо льдом.
Сумрачный праздник свободы
Ласточки в cepдце...

- Я столько лет бродил вокруг высоких стен,
В тобою сотворенном лабиринте,
Но свет меня манил, пророчащий мне плен
Оков твоих, влекущих тонких нитей.
Ты - женщина весны и стать твоя от бога,
И как подобно вам пленяешь без причин.
А я, как верный раб бреду своей дорогой,
Вдоль стен прекрасных каменных пустынь.

- Мы плена не хотим, пусть сладок он и чуден,
Огнем не обжигай, мой милый, - согревай,
Не бойся заплутать - я эхом твоим буду,
Но только не ищи в том лабиринте рай...

Любовь... Печаль... Но мне не жаль!
Мне жаль лишь чувств, холодных как февраль!
Жаль мое сердце, что разбито, как хрусталь...
И жаль любви, которой никого не жаль!

Мне очень жаль, что твой пожар любви былой,
Был лишь смешною, детскою игрой...
Не хочешь повзрослеть ты и понять,
Что так с любовью лучше не играть!

Любовь прекрастна, высока,
Ее же видно с далека!
Но ты ослеп, не видишь в даль...
Как это грустно, и как жаль!