Вышивать

Мы проживали в гроте Кро-Маньон
На месте департамента Дордонь.
Мы жили тридцать тысяч лет назад
В пещере, сохраняя свой уклад.

Из бивня мамонта тебя я вырезал.
Тебе картины я в пещере посвящал,
На флейте музыку прекрасную играл
И шкуру льва к ногам твоим бросал.

Ты помнишь, из кости тебе иглу
Я сделал, и ты вдела в неё жилу.
Теперь я в коже на волков иду,
Они ещё мою не знают силу.

Ты вышиваешь, ты готовишь мне,
Поддерживаешь в очаге огонь.
Люблю твою красивую ладонь,
И как...

Невесомой, прозрачно-тонкой,
Стала времени ткань моя.
Ранит душу тревоги кромкой,
Словно бритвы её края.

Ткань времён, ткёт рука событий,
Её крася в свои тона.
А на ней судьба жизни нитью,
Вышивает узор из сна.

В чьих-то грёзах из сказок феи,
В чьих-то, тёмный колдун из сна.
Все живут жизнью как умеют,
В их, им данные, времена.

Жизни времени тоньше ткани,
С каждым новым, прожитым днём.
А когда ткань незримой станет,
Мы не в смерть — в сон времён уйдём.

И моя, невесомо...

Раз осенним вечерком, после дня рождения,
Вдруг без стука в дом вошло чудное явление.
В легком платье, босиком, педикюр в порядке,
И с прической от кутюр, чудная укладка!

Я спросила: - Ты есть кто? Как вошла сквозь двери?
Отвечало: - Я, Судьба, веришь, иль не веришь.
Я тебе тут напряла разноцветных нитей,
Но устала я чуток, в отпуск отпустите.

Видишь, я уже совсем к отдыху готова,
Чемоданы в багаже, короче, будь здорова!
Вышивай сама себе по ковру узоры,
Жизнь свою сама раскрась...

Ночь.
С неба кружит асфодель.
Слух запечатывает тени в белый звук,
Я зарисовываю буквы в белый круг,
И прорастает асфодель в меня.
Ars amatoria, подстрочник вечеров,
В ресницах бабочки шептавших слово «мой»...
Богема сумерек в чернилах ноября,
Касаюсь пальцами узоров твоих слов.
И в этом свете вознесенья фраз,
Моленье бабочки загадывает сны
И вышивает буквами пентакль
И лилию на острие воды.
Нас обнаженными вдыхает теснота,
И в белой ладанке лежит одно зерно,
Все плевла высохли, и...

Мы были разделены странным светом,
Тем, у которого нет возраста.
Могли ли мы тогда прочесть то, что написано
Там, где колокол звенел голодом.
Пьющие из чаши сомнения яд,
Мы носили одежду теплых лет,
И звуки твоих шагов были - письма,
И звук на моём языке был - сад.
И шрам на пепле моём - был Бог,
Он мне оставил завет - цвести дотла,
Где роза в тебе попирала твердь,
Ту твердь, что, укрывшись тьмой, была густа
Как кровь, что по тонким изгибам ведёт рукой,
До самой долгой ноты твоей...

Чёрные пчёлы букв...
Утончённость звуков истекает чувствами огня.
Великий бархат листа,
При соприкосновении мы становимся мягкими.
Твоя влажная кожа - вкус танца...
Мы нигде, мы за пределами момента,
В родословной обнажений вышиваем непредсказуемые знаки.
В полосе тесноты, в глазах, которые не были плотью,
Я смотрел на тебя.

Алые пчёлы букв...
Источник огненной метафоры,
Вдыхаю ладан твоей поэзии, она левитирует...
Среди твоих стихов шёлк и влага –
Словосочетания, что целуют меня...

Боюсь, что формат публикации не позволит разместить материалы всех 30 страниц, выдоенных редакцией на мои произведения….но
…..избранное из опубликованного в №12 альманаха "Синь апельсина" №12





Реки Ра



Тебе присягнут чернильные капли откровения.

Ты повернешься к солнцу,

И оно поправит прядь твоих волос...

Струны настроятся сами,

И мы, произнесенные ими -

Тело Бога и пыль под ногами,

Пойдем за мелодией,

Обжигая губы и гортань...

Пойдём молиться открытому...

В этот жаркий июльский день,
Почти в середине лета
В пышные зеленые платья
Природа нарядно одета…

Тихо скользнул ветерок
По нежным листочкам зеленым…
Неслышно открылось окно
В здании белом роддома…

Было немного жарко…
Засуетились в холле…
И, вот, на свет появилась
Маленькая девочка Оля.

Мамина дочка любимая,
Мамина радость большая,
Такая неповторимая
И самая такая родная…

Время идет торопливо,
Всё ускоряя ход…
Оля такая красивая
Расцветает, растет…

Ну, вот, «До...

На пяльцах радуг крестиком сирени
прилежный ливень лето вышивает…
Моя любовь упрямо выживает,
превозмогая зимние мигрени.
В июне ночи ко́ротки,
рассудок
с трудом решает – утро или вечер.
Воспоминаний век недолговечен,
там ночь любви на год длиннее суток…
Всё меньше, меньше мой лоскут шагрени,
но мера медлить жизнь паллиативна.
А я смеюсь и вижу в линзу ливня
сплошные плюсы в крестиках сирени

2010-06-01

НЕЛЬЗЯ ПРЕНЕБРЕЧЬ

Без мельчайшего атома неуглядимого, и одного,
Словно карточный домик, рассыпался бы в одночасье весь явленный мир, вероятно,
Даже будучи целостен сам и един. – Как должно быть понятно
И логично вполне, пренебречь величинами в нём никакими нельзя оттого:
И ничтожное самое, ведь и оно уж не есть «ничего»,
Так же как величайшее нечто, не правда ли, всё же ещё будет не всеохватно.


ПРОБУДИВШИСЬ ДУШОЙ

Пусть сегодня ещё твою слабую грешную плоть, может быть, словно...