Всю

Напои меня своей любовью,
дай испить мне нежности до дна,
дай почувствовать себя с тобой собою.
Подари мне счастье и тепла,

Надышаться бы и отогреться,
всю любовь, что нерастраченная отдать.
Подарю всю нежность, дай мне наглядеться,
дай счастливой быть, ЛЮБЛЮ тебе сказать.

Настоящая я не из сказки,
только крылья за спиной видать,
вымолила их у Бога я за ласку,
ту, что я готова вновь отдать

И мы здесь на правах кошачьих,
И нам пора давно уйти,
Здесь бьют сидячих и лежачих
И избиенье впереди…
Зима… Пока что не лютует,
Холодный дождь, а в сердце – мразь,
А в телевизоре пирует
Младой и старая… Се – «Грязь»….
Увы, всяк о своем горюет,
Засватан торжеством своим,
Куда идти… душа тоскует
И собирает рюкзаки…
И на пороге, помолившись,
Идет в распятье бомжевать…
Как меду досыта напившись,
Гонящий рад повозвращать…
Душа, проплакавшая ночи,
Поникла у порога вновь,
Всю жизнь...

Он жив ещё, застыл, а душу сохранил, а тремор,
признак, той шаркающей походки, подсчёт мо-
нет и парк, ин сон, движения замедлит до предела,
и солнце не поможет и луна, хореи признак, как
движение червя, другая песня, танец то пирата,
брейк-данс, судьбы толчок, дождь чувств тех ма-
ячок, а правда во спасение, той лжи, и смех и
плачь, палач заточит меч, убьёт не больно, четве-
ртует,не бойся, почитай, молчи, боишься? значит
любишь, а ревность лишь к себе, то зло в других
ты не ищи...

Мне тяжек труд начать повествованье,
Поведать миру горестный рассказ,
Где катастрофы страшной описанье,

Что не даёт давно сомкнуть мне глаз,
Вновь не напомнив ужас изверженья,
Чьим очевидцем стал и я в тот час,

Когда погибли в страшные мгновенья
Три города под сенью той горы,
Что в царство мёртвых, где река забвенья,

Чьи силы чудодейственно-быстры,
Всего за день их в гневе превратила…
Никак без содроганья с той поры

О той беде, что римлян посетила,
Я не могу спокойно...

Нет любви на белом свете
Это точно знаю я.
Душу выжгли всю поэту
Ложью девичьи сердца.

И не льются больше песни
Звонко как у соловья.
Отзвучали на рассвете
Звуки счастья у меня.

Я возьму гитару в руки
И ударю сгоряча.
Чтоб натянутые струны
Оборвались навсегда.

В тишине останусь снова
Дни считать своей тоски.
Понимаем с полуслова
Мы с ней так ведь нет любви.

Душу выжгли всю поэту
Ложью девичьи сердца.
Жизни нет на белом свете
Это точно знаю я.

Когда картины оживут и прямо на людей пойдут,

Когда челны, как рыбы, в глубинах поплывут,

Когда, как птицы, в небо люди полетят,

Тогда потоки крови полмира поглотят.

И, пережив, тот страшный век,

Пребудет в вечном страхе человек,

Собьётся в толпы, устремив дома к вершине,

Леса, болота превратит в пустыни,

Шторм взбороздит ревущий океан. Во мгле

Восстанет Гавриил на небе и земле.

Смерть мира старого Он протрубит в свой рог,

И миру новому придёт рождаться срок...

Твое окно улыбкою мне светится
И я готов всю ночь под ним стоять
Я так, любимая, хочу с тобою встретиться,
Что не могу словами передать!

Со мной грустит березовая рощица
Из тучи месяц подмигнул опять
Мне так о многом говорить с тобою хочется,
Что не могу словами передать!

Стоят вокруг дома – громады сонные
В их тишину хочу я закричать:
«Мне так нужны твои глаза, глаза зеленые,
Что не могу словами передать!»

В твоем окне – рассвет – полоска синяя
Осталось мне совсем немного...

Белее белого рука ея
На шею смуглую
На выю сильную
Мою легла

И посмотрела она мне
Ну, прямо в глаз:
-Где лазил ты всю ночь
У, водолаз!!!

- Ну как сказать тебе...
Руку убери
Ну как поведать тебе...
О моей любви
Руку убери

Всю ночь скитался я
Под луною - до зари
О тебе мечтал
Цветочек мой
Руку убери

Белее белого рука ея
Обняла промокшего
Всего меня
- Ну. Заходи!

Уже смысла страдать мне нет,
Я любовь свою всю выстрадала!
Я ловила хвосты от летящих комет.
Всю обиду и боль свою выстояла!
А теперь ничего не сожмётся в груди.
Умерло.…Возродится ли заново?
А теперь ничего. И что там впереди
Почему-то совсем не радует…
Не ищу я причин, да и выхода нет
И зачем? Мне уже не надобно.
Я ловила хвосты от летящих комет,
А теперь не ловлю. Заново?
Я устала обиды свои забывать,
Но тайком пересчитывать выстрелы.
Я устала по новому кругу страдать,
Хотя...

Всё так. Мое сердце грустит.
Оно верит в горечь. Как знахарь.

За то на душе не хрустит
щебенкою мелкою
сахар.


Зато у меня на столе
не пляшет сейчас недоумок.

И мир не облеван в торец
под сальное чмоканье рюмок.


СВЯТОЙ ОДИНОЧЕСТВА ВКУС...
Без флагов.
Без связей ненужных…

И я – в птичий клин
не впишусь.
И я не полезу – в гадюшник.


Всё так. Только б знак уловить.
И молча обнять: всю планету…

Ведь всё сокровенно – в любви.
На ней ручек громкости нету...