Враги народа

Мойша Сруль – из местных воротил:
Он владелец мелких магазинов –
Джип себе «широкий» прикупил
С люком и шипованой резиной.
Мойша – от природы инфантильный –
Обожает крупных, пышных дам.
Женщина – кричит – должна быть сильной,
Я иначе ей рубля не дам!
Мойшина зазноба - из колхоза
Под названьем «Красная сопля».
Трудится в хозяйстве «добровозом» -
Удобряет «плюшками» поля:
Утром в поле стадо выгоняет –
И скотина землю удобряет.
Выпить-закусить она не дура.
А зовут ее Бычкова Нюра...

Стал народ роптать на Господа,
А пришельцы больше всех -
Кто нас всех накормит досыта? -
И ввели евреев в грех.

Обнаруживали прихоти
Отщепенцы пришлых масс,
И сыны за ними хныкали:
«Кто накормит мясом нас? -

Манну хаяли и плакали,
На мучной взирая мусс -
Долго смачно мы не какали,
Позабыли мяса вкус,

Что в Египте ели даром мы.
С тем, что запретил ислам,
Не согласны мы с татарами,
И в свинью есть можно нам,

Если завалить нечистую,
Освятив пред тем ножи,
Шашлыка кусочки...

Сон братьям мозгов под осень
Не добавил - в трёх снопах
Заблудились и пред Осей
Пребывают в дураках,

Кто пред ними - без понятья.
Вспомнив про злосчастный ров,
Стал Иосиф к своим братьям
Пуще Сталина суров.

Но умел скрывать он злобу,
Не кричал семь раз на дню
И в отличие от Кобы
Почитал свою родню,

Сор не выносил наружу.
Но в интригах не простак
Он Вышинского не хуже
Разыграть умел спектакль.

Как тиран в тридцать девятом,
Обвиненье бросил он:
«Всяк из вас есть...

Господа-демократы минувшего века,
Нам бы очень хотелось вас всех воскресить,
Чтобы вы поглядели на наши успехи,
Ну а мы вас сумели отблагодарить.
Мы бы каждый, кто чем, выражал благодарность:
Молотилкой - колхозник, рабочий - ключом,
Враг народа - киркою, протезом - афганец,
Ну а я б кой-кому засветил кирпичом.

Вот так! Вот так!
Живут Америка с Европой.
Вот так! Вот так!
Ну а у нас всё через ж...

Господа-демократы минувшего века,
И чего вы бесились, престолу грозя,
Ведь...

Жаль пожил он всего немного
По меркам тем, сто десять лет.
И вот в последнюю дорогу
Уже готов ему билет.

Сказал Иосиф: «Умираю,
Меня вы вспомните, братья,
В Гесеме вашей хате с краю
Из центра не дадут житья,

Род жерновами перемелют.
Даст Бог вам избежать конца
И выведет отсюда в землю,
Которой клялся праотцам».

(Упомянуть вполне прилично,
Какую роль играет тут
В истории еврейской личность,
Когда та роль ещё не культ.

Лет семьдесят, считай, у власти
При фараоне пребывал...

Всё это было, было, было -
Беда и плачь вразноголось
И клевета, что пропалила
Всю жизнь российскую насквозь!

В те, богом проклятые годы,
У судеб был крутой излом...
Мог завтра стать “врагом народа”
Вчерашний Маршал и Нарком!

Под лязг затворов и эскортом
Немых натасканных собак
Остатки ленинской когорты
Бесследно канули в ГУЛаг!

Властолюбивый и лукавый
Иезуит с кавказских гор
Обрушил на страну кровавый
Всё пожирающий террор!

А на раздавленных обломках,
Где коршун начал...

Из России, «ныне дикой»,
Высылаются таджики!

Но и сам Таджикистан
Тоже архидиким стал.

А тогда, в стране Советов,
Невозможно было это!

Дружба та нам дорога.
Люди мира многолики.
Не желаем мы в таджике
Видеть русскому врага!

Утопаем мы в трясине.
Нас сдавила злая рать.
Скоро станут из России
Даже русских высылать!

Чтобы не заел нас гнус,
Новый создадим Союз!

А иначе - думать станем –
Нас ведёт к тому ворьё –
Что живём в Таджикистане.
Где Россия? Нет её!
12 ноября...

Тридцатилетний дядя Вова
Попал на нары Колымы,
Всего лишился - счастья, крова,
влип в лапы лютые зимы.

Объявлен был врагом народа
Без санкций, следствия, суда.
Причины - ум, талант, порода,
Вот и пришла в семью беда.

Познал и рабский труд и голод,
Инфаркт тяжелый и цингу.
Крупозным стал для легких холод,
Согнул барак его в дугу.

Седым он умер на рассвете,
Не смог отбыть огромный срок.
Мороз за это был в ответе,
Страданья облегчить помог.

Он не попал под репрессии в тридцать восьмом,
Но в сорок первом - штрафбат. Где-то, в братском овраге,
Чёрный копатель нашёл в портсигаре письмо,
Несколько строчек на тёмной истлевшей бумаге.

Был портсигар не богатым, понятно - штрафбат,
Да и письмишко... Продашь - никакого навару.
Трудно прочесть. Но отчётливо - "...не виноват...".
Зубы и череп - всё цело. Похоже, не старый.
***
Двадцатилетним ушёл он на эту войну,
Только женился, успел. В аккурат за полгода.
Помнил...

Война всегда жива во мне,
Она во свете и во тьме.
Она жива, пока есть мы,
Без мира не было б войны.

Моё призвание — убивать,
И стал давно я забывать,
Кого, и сколько, и когда,
Чтоб не терзать себя всегда.

Что чья-то жизнь была — и нет,
И почему, и где ответ,
Я профи, и врагам беда,
Ведь смерть идёт со мной всегда.

Я сам не раз, был с ней на «ты»,
Миг отделял от пустоты,
Но лишь тревожила слегка,
Чтоб помнил, что она близка.

Ты или тот, другой, в ответ —
Такой войны...