Вмещать

«Тень заглянула в миг. Он был из многих струй»,
Звенящих, перламутрово-прозрачных.
Ей захотелось в нём оставить поцелуй,
Но, горе, - как она была невзрачна.

Лишь прикоснулась раз, и блеск игры потух,
Прозрачность поманила чёрной бездной.
В ней проявился, будто, леденящий дух
И стало в миге неуютно, тесно.

Как беспощадна жизнь, и как бесстрастен миг -
Вмещает, провожает, равно, в вечность
Весь многомерный шанс и чей-то бледный лик,
И боль упавшей тени, и беспечность.

Усталый...

В Ханаане Исав Исаакович
Жил безвыездно, был богат
И радушен, словив Иакова,
Не убил, а напротив рад

Был он брату единоутробному.
Лишь однажды смог обойти
Прохиндея он беспардонного
На коротком своём пути

Из утробы. Крик доисторический
Маму бедную оглушил,
А Иаков, боясь панически,
К свету яркому не спешил.

Но и это своё преимущество
Прогулял Исав уступил,
Жил, не мучаясь, как получится,
Спал под небом в глухой степи,

Прикрываясь одной лишь попоною,
В головах лук, колчан...

Не рифмой единой поэта душа
Живет в виртуальном пространстве
Не хочет она по шаблонам дышать
В эмоций изменчивом царстве
И рвется из древних канонов на свет
Не рифму и ритм, а всю душу поэт
Порой публикует на сайте.

Не хочет в строку помещаться вся боль –
Какой-то слог кажется лишним
И рифм самых бедных несчастная голь,
Как плачь об утраченной жизни.
Ведь сердце больное не может стучать
В предписанном ритме и в рифму страдать
И плакать не может по нотам.

Вся радость не хочет...

К полудню подошёл Иосиф,
На их дары свой взгляд скосил,
Пересчитал прибывших в гости
И о здоровье расспросил:

«Здоров ли ваш родитель-старец,
Что в тайны мира посвящён?
Немного лет ему осталось
Прожить и жив ли он ещё?»

Его уверили братишки,
Что их отец здоров и жив,
Поклоны били, даже слишком,
Ладони на груди сложив.

Чуть в стороне держался младший
Брат деспота Вениамин.
Узрел мальчишку возжелавший
Его увидеть господин.

Любовь немедленно вскипела
В груди Иосифа, затем...

Придет тот день – ты отодвинешь мир
Чрез потрясения, раздумья, и паденье,
Не пожелаешь более сей пир,
Приткнешься к Богу, в Нем ища спасенье.
Поверь в одно: твой час святой пробил,
Твой выбор наступил бесповоротный,
Бог Болью дверь в Великое открыл
И ты вдохнул глоток другой свободы.
Нет привлекательней, нет чище, нет светлей,
Нет радостней сознания Владыки,
Нет выше осознания, мудрей:
Ты – сын Того, Кто Свят, Кто – Многоликий,
Кто над тобой, в тебе, всему Судья,
Кто все объемлет...

Сперва мельчают интересы,
Затем тускнеет жизни цель.
Не скрыть вчерашнему балбесу
Следы унынья на лице.

Былых сражений флибустьеры
Не вспоминают мать твою…
В непритязательности серой
Себя меж ними узнаю.

Иные вылиняли краски.
Невзгод житейских ураган
В себя вмещает под завязку
Вином наполненный стакан.

Какие в нас бушуют бури,
Когда кончается вино,
И осушив напариули,
Мы видим собственное дно.

Нет оснований для печали,
Но старой шуткою хохмач
Со стенок уберёт едва ли...

Я вдохнул в кольцо вечернее пламя,
Когда расцветают огранкой звезды в агате неба,
Когда собраны песни любви и сердце в зените ласковой тени.
Бриллиантовый свет охраняет тепло от зимнего лая,
Дуга серебра выплывает с лунных полей,
Вмещая в себе возбуждение легкого ветра,
Я вдохнул в кольцо бодрость хрустальной ночи.
Научи меня наслаждению
В пробуждении твоей природы, за ней
Я утрачу себя, я порву шаль надежд к одиночеству
В обители грусти.
Надень эти серьги, я свил их из тонкого льда...

Печали можно предаваться,
Печаль – к раздумию врата,
И гневаться и восторгаться…
И этим манит Суета.
Угрюмость, строгость, молчаливость
Иль неприкаянность души
В миру даны, как Справедливость,
Всему – свой час, с Отца Руки.
Все это – Божие Ворота,
Все это – каждому в пути,
И если слишком часто что-то,
То пристальней в себя смотри.
Должна быть мера в откровеньях,
Должна быть мера в доброте,
В гордыне, зависти, сомненьях…
Излишнее – всегда к беде,
Тем Бог указывает слабость,
Тем...

Вам кажется ведущий под шафе,
Вы правы, он весны сегодня выпил,
И птицы раскричались на душе,
Скворчонок из гнезда, сорвавшись, выпал.
И падая, взволнованно кружась,
В скворца одновременно превращаясь,
Пытается наладить с залом связь,
Порою в помещенье не вмещаясь
Поэт и врач, так трудно совместить,
Бед чёрный хлеб с блистательным апломбом,
Моля за срывы Господа простить,
Вновь вспомнить, что Азов похож на Лондон.
С утра туман, к обеду солнца всплеск,
И ратуша, как Тауэр, прекрасна...

Ушли отцы. Сыны близи от Нила вод
Плодились дрозофилой неприличной.
Когда ж был запланирован Исход,
Одних мужчин уж было шестьсот тысяч.

Пересчитал всех Избирком по головам,
Но женщин вовсе не было в отчёте.
Пустое - горло драть за их права,
Ведь головы у женщин не для счёта.

Четыре сотни лишь прошло и тридцать лет.
Гесем народ еврейский не вмещает.
Динамики подобной в мире нет,
Мальтузианцы просто отдыхают.

Приплода в десять раз за каждые сто лет
Не знали даже мудрые китайцы...