Веревки

Памяти Рэма Кочнева
Говорили, что вино
Виной якобы…
Это, граждане, дано
Да не всякому.
Все шептали: «Ходит в лес,
Чтит Евангелие».
А стихи-де пишет бес
С ликом ангела.
Это нынче все в придых
Да с елеем.
Но крепка веревка их
На ту шею.
Нынче речи, словно мед,
Кто-то кушает.
Он, конечно, не придет,
Не послушает.
Он бы их в лицо узнал,
Кто в годину…
Остры камешки бросал
Точно в спину.
Да и был всего поэт,
Быстр, как гончая.
Он остался. Этих нет –
Речь закончена.
Жаль...

Подморозит антоновку снизу,
Легким звоном наполнит углы.
Все никак мне не выдадут визу,
Чтоб уехать от снега и мглы.
Как струна – бельевая веревка,
На балконе примерзнет вода.
Захрустят под ногами неловко
Сахаринки блестящего льда.
Ветер ночью – бродяга и схимник,
Раскачает звезду вдалеке.
И антоновка холодом зимним
Просияет в Господней руке.
2002г.

За темнеющим окном – голоса,
На веревке бельевой – паруса.
Ах, фантазия твоя так мала,
Может, это белой птицы крыла?
Можно запросто уплыть, улететь,
Будет ветер за спиною звенеть.
Все изменится в убогой судьбе,
Так цыганка нагадала тебе.
…Нету паруса и крыльев тех нет,
Дверь парадная, как выстрел во след.
Как на стенде, навскидку, прямо влет,
Так судьба крылами бьет,
Жестко бьет.
2002г.

А что до правды – я ведь за неё,
Что посмурнели?
Вы опять не рады?
Всё чаще налетает воронье,
И чаще всё дискуссии о правде.
А что до чести – честь она и есть,
Скрипи зубами – вынеси опалу,
Снеси хулу, забвение и лесть,
Пока звезда в руке не засверкала.
А что до жизни – жил, как и живу,
Обрел не привилегии, а право,
Когда в бессилье падал на траву,
Не ангелы кружили - бес лукавый.
Потом напишут пухлый манускрипт,
Как это было всё на самом деле.
Весну припомнят и грачиный крик...

Сын серого козла жил у старой женщины.
В бамбуковую рощу ушел пастись.
Изменчиво все: в этом мире вечны лишь рожки да ножки.

***
В час, когда луч восходящего солнца
Светом своим озаряет подножие Фудзи,
Что снится тебе, броненосец «Микаса»?


***
Жили у старой женщины
Две рыбы фугу.
Одна белая, другая серая — две веселых рыбы.

***


Братья Эникэ и Беникэ
Лакомились суши.
Чем бы ни тешилось дитя,
лишь бы не пило саке.

***

Пожилая женщина
Сеет горох на склоне Фудзи...

В словах поскольку нету толку,
Принес он камень и веревку.
Но пониманья не достиг,
Священник смылся в тот же миг.

- Ой! Что вчера было, подруга, что было!
Мобильник, случайно, я дома забыла.
Все планы нарушились вмиг, в одночасье.
Стихийное бедствие, ужас, несчастье!

В салон красоты собралась я сначала.
Про то, что без связи осталась не знала.
Красавицей вышла, в обед, из салона.
И тут обнаружилось, нет телефона.

Звонить будут мне муж, любовник и мама.
Все точно, как в песне, кошмарная драма.
С ума сойдут все, если я не отвечу.
Знакомых каких-нибудь вряд ли здесь встречу.

Ругаюсь уже, про...

За окном сегодня идет целый день дождь.
Мочит крыши домов, деревья, зонты прохожих.
Все спешат кто куда, и проблемы у всех свои.
Взглядов много на жизнь и порою таких расхожих

Ко мне в гости опять постучалась подруга грусть.
Я на чай, говорит, ты не против, мне можно войти?
Проходи, говорю, Будь как дома, как впрочем всегда.
Вот и чайник уже закипает на кухне, собрался идти.

Как-то все кувырком, потерял отчего-то свою колею.
Как во тьме затерявшийся путник по жизни бреду...

1 куплет
Хочешь, я расскажу чуть-чуть обо мне после кофе и за минуту до взлета,
Не могу я с утра прикоснуться к еде, когда мир, плотоядный, падает в пропасть,
Как туземец, после выпитой водки, я пытаюсь всю ночь научиться дышать,
А куриная лапка, как пес на веревке, охраняет от крови мой стол и кровать.

Припев
Ну в общем, обычная самая, ну может, останусь во времени
В тетрадке мечтательной барышни и точно в глазах моих мальчиков,
«Любовь» - мое слово заглавное, без копий, тотемов и...

Все тоньше и тоньше глубокий колодец,
Уводит во тьму...
Казалось судьба мне бродить те широты,
Века одному.

Чернявых волос вдруг услышал я эхо,
Из дальних цыганских дорог,
И был я напуган,
Что в локон я этот влюбится так смог.

Смолее, чем в ночи беззвездной луна,
Но не красотою, а властью свободы, пленила она,
Каноэ свое направляю теперь в темноту,
С надеждой, что будет цыганка служить, как и я, одному.

Но светлые корни сосны мне стелили уже приговор,
И цепью вставали меж...