В угрюмой тесной

Встану выше-небо ближе,
Но заглядываюсь вдаль-
Показалось или слышу:
Вроде глас зовущий дан?
Я лечу к нему по полю
Как цепной сиделый пёс,
Ход почуявший на волю-
Попытать судьбу за хвост!

Может-всё уже напрасно
И вернусь пешком раздет:
За озёрами ненастный
Мир такой же,как везде...
Но назад пути не будет-
Разойдётся в теле кровь,
Знаю там повсюду люди-
Их бедой своей не трожь!

Обнесут сначала брагой,
Указав в худой конец:
Жалость-лучшая отрава,
Меж слезами чёрт пролез...

Был в гостях у меня человек из песка,
Был он пыльный, угрюмый, сухой.
А в глазах боль ожогов и жажды тоска,
И пустыни, живое сжигающий зной.

Дал воды ему, но зря напиться,
Он пытался — сох быстро песок.
Жажда стала слезинкой в глазницах,
И её утолить он не смог.

Он когда-то как мы был из плоти,
Но он кровью пески оскорбил.
Оборвал жизнь чужую на взлёте:
Предал друга — за деньги убил.

Бог пустыни убив тело зноем,
Дал другое ему — из песка.
Дал бессмертие, сделав изгоем,
Его...

Спой подруга песню спой
И в глаза мне посмотри.
И смахни тоску рукой
В эти солнечные дни.

Я тебе в такт подпою
Под гитару, под сосной.
И улыбку подарю,
Пой же ласково со мной.

И забудь свою печаль,
Что томит тебя порой.
Не смотри угрюмо в даль,
Я всегда мой друг с тобой.

Ты красива и мила,
Как цветочек полевой.
От чего же ты грустна
Так и сердцем и душой?

Просто песню ты запой
И смахни тоску рукой.
И подумай о любви
В эти солнечные дни.

Привет, давно тебя не видел я,
И вот, озаряешь вновь меня,
Быть может кажется мене,
Но красоты такой не видел и во сне,
Скучал я сильно по тебе,
Но держал всю боль в себе,
Потому что, увы любовь твоя была,
Тогда другому отдана,
Но оказалось... Она мала???
Прости, если чувства я задел,
Пойми, не знаю я предел.
Скажу тебе ещё одно,
От бога всё тебе дано:
Красота, хоризма, ум!
И забудь, что мир угрюм!
О боже, как прекрасны твои губы, плечи, шея,
Говорю...

На правом берегу Днестра…
Где гряды скал раскинули объятия,
ласкает ветер изумрудные луга,
витая вольно в нежном аромате.

Чуть дальше, у подножья дивных гор,
угрюмый лес стоит зеленою стеною,
тут от малины алой пробудился бор,
и стаи птиц галдят веселою гурьбою.

Рябой закат стер красок наваждение,
умолкли птицы, тишиной окрашен цвет,
но вот раздался шорох и лесной тропинкой,
из чащи вышел сгорбленный годами дед.

На нем пиджак потертый, брюки в дырах,
и сапогам кирзовым...

Гляжу я угрюмо на этих господ.
Они разрывают Россию на части!
Это какой же такой народ
Является источником этой власти?!

Нет на свете таких народов!
Нет и не может быть никогда!
Исток этой власти – болото уродов,
В котором цветёт ядовито вода!

И видеть разгул бесовщины мне тошно!
Какое-то скопище воров и громил!
Скорее, скорей бы народ-источник
Новую, чистую власть породил!
29 июня 2011 г.

Свой пасмурный рисует день
Ноябрь на сереньких страницах
Плаксивых туч. Как неба тень,
За ветром время молча мчится.
И то ли вечер, то ли сон —
Не разберёшь промозглым взглядом.
Следит глазницами окон
И мелким обсыпает ядом,
Замаскированным под снег,
Опять угрюмый город-камень.
В нём снова ты — не человек,
Ты снова — просто оригами.
Ты снова — белая крупа,
Из брюха тучи сыплешь в ветер.
И капли крови от шипа,
Диагональ спины от плети…
И смысл твоих осенних дней
Песком меж...

В форме, суров и смутен,
Честь отдаёт исправно
День – лупоглазый унтер –
Века былого правнук.
Мимо плывут кортежи,
Воют клаксоны страстно,
Слух диссонансом режет
Грубая лесть согласных…

Горьких минут упрёки,
Всхлипы мгновений нежных –
Вечер – угрюмый рокер, -
Живо умчит в безбрежность.
Будет на скользкой трассе
Пиво глотать без страха
И мотоцикл украсит
Черепом перед плахой.

Ночь – королева бала,
Даст разгуляться тайне –
Гейшей в одежде алой
Выйдет на дивный танец...

Сомкнув глаза,угрюмо день прогнав.
Ты прочитаешь снова весь его с утра.
И погружаясь в ночь опять стремглав.
Пытаясь сжечь всё прошлое до тла.
Забыть все горечи, обиды и в страдании.
Развеяв пепел прошлого на мир
Я провожаю пламя в ожидании
Отметив это будто праздный пир.

Когда волнуется краснеющая Дума
И потолок трещит при звуке ветерка,
И старцев звёздный хор из лож глядит угрюмо
Под тенью фиговой зелёного листка;
Когда кровавою росою окроплённый,
Румяным вечером иль в утра час златой,
Зловещим заревом погрома озарённый,
Мне Крушеван кивает головой;
Когда министр, почуявший отвагу,
Перед своим восторженным райком,
Какую-то таинственнную сагу
Лепечет мне суконным языком;
Тогда смиряется души моей тревога,
И, затаив мечты о воле и земле,
И истребив...