В камышах размышляет о смерти

Больное время. Страждущий художник
Не волен нынче солнце рисовать.
Он времени безбожного заложник,
С сознанием не в силах совладать.

Больное время! Дети смерть рисуют…
Ведь нынче власть жуёт голодомор.
И чёрный Демон жертву свою чует.
Несёт он поколеньям приговор.

Лишь памятники смерти всюду ставят,
Тень мёртвых подымая из земли.
Не мёртвых, а себя пытаясь славить,
Живых они на горе обрекли.

Шесть миллионов!.. Вымерли бесследно…
За время «Незалежности» страны.
Ведь было время...

Болезнь не беда,
Привык я с болью жить.
Не сможет никогда,
Она меня сломить.

Не смерти я боюсь,
Хоть я и не герой.
Печаль в глазах, твоя,
Страшней беды любой!

Никто не может вечно,
На этом свете жить.
Смерть вечна, жизнь конечна.
Того не изменить.

Что за чертою знать,
Живущим не дано.
Жизнь вечную искать,
Я перестал давно.

Я не устану жить!
Мечтать ,любить и петь.
Тепло тебе дарить,
Забыв о слове — смерть!
Марковцев Ю.

Из смертей – не выбирать.
Все они – не сладости.
Ну, а если – умирать,
То хочу… от радости!

Время мой страж и строгий судья.
Он мне отмерит Судьбы моей вехи...
Я не боюсь умирать, помнить буду навеки
Вера...Любовь - совсем не мираж

И умирая, услышу: "Любимая..."
Шёпот твой нежный над ухом моим.
С вздохом последним слетит твоё имя,
И после смерти ты будешь любим...

Ангелом светлым дождусь тебя милый
Голосом сердца взову я к тебе...
Знаю, по смерти мы будем любимы -
Если любовь есть в тебе и во мне...

Авимелех, от матери рабыни
Сын Гедеона, без особых прав,
Для храбрости на грудь грамм двести принял
И речь толкнул, братьёв-рабов собрав:

«Пора с моей роднёю разобраться:
От Гедеона сын я не один,
Их семьдесят. Чем всем им подчиняться,
Пусть буду я над вами господин.

Внушите жителям Сихема срочно:
Чтоб иго испытать им не пришлось,
Пусть властные дадут мне полномочья,
И помните, я ваша плоть и кость,

Страны Сихемской стану повелитель.
С аристократии не жди добра»…
На обещанья...

С большой трибуны раздаётся речь –
Когда народу мы дадим излишки,
Начнёт их милый трепетно беречь,
По крохам собирая на сберкнижке.

Из Интернета будет он качать
Не голых баб, а деловое чтиво
И сможет жизнь свою с нуля начать,
Ему лишь предложи альтернативу.

Сгоняет родный в Галатасарай,
Где на ура продаст свои матрёшки.
В родном краю наступит сытый рай,
Где каждый будет с миской и при ложке...

А может, хватит задницу смешить?
Ей хорошо, когда она без вилки.
И после смерти...

Вечером, ночью, днем и с утра
благодарю, что не умер вчера.

Пулей противника сбита свеча.
Благодарю за священность обряда.
Враг по плечу - долгожданнее брата,
благодарю, что не умер вчера.

Благодарю, что не умер вчера
сад мой и домик со старой терраской,
был бы вчерашний, позавчерашний,
а поутру зацвела мушмула!

И никогда б в мою жизнь не вошла
ты, что зовешься греховною силой -
чисто, как будто грехи отпустила,
дом застелила - да это ж волжба!

Я б не узнал, как ты утром...

Сильнее смерти только память,
Но что мы помним о войне?
Мы научились словом ранить
Своих дедов в сырой земле.
"А я любил!"- вдруг из толпы,
На свет к могиле, парень выйдет.
А вслед за ним, - все братаны,-
"Ну кто теперь дедов обидит?!!".
И в этот раз, все замолчали,
Все те, кто память осквернял...
Сомкнувшись братскими плечами,
Полк павших войнов там стоял.

Дух не сломить ей, и не ранить,-
Сильнее смерти только ПАМЯТЬ.

У смерти право есть - отнять в сраженье жизнь,
на то она и смерть, но томагавк войны
в безпамятстве забрось, и от души отринь -
Берлин забытый не опаснее весны.

Живой воды иссяк источник,
Иссяк — и смерть здесь правит бал.
И не водою дождь лес смочит:
Из мёртвых птиц дождь вниз упал.

А небо синее всё тоже,
И солнце ярко светит в нём.
Никто тем птицам не поможет:
Их смерть послала вниз дождём.

Наполнен странных мир сюрпризов,
Мы не над ним — мы в нём живём.
И зря ему бросаем вызов:
Ведь с ним, себя мы в нём убьём.

Комочек перьев на дороге,
Он птицей был и знал полёт.
Рождает чувство в нас тревоги:
Что ж это — и что нам несёт...