Унынье вялость и хандра

Точка, сфера, целая, (из пустоты рождённая), ла-
ет на строчку, конец пришёл, и нет крючочка, не
продлить и не украсть, пёс, не отпустит, разве, ч-
то, на цитаты, (распустит), не упиваясь, пей, пой
не упираясь, вытирай слёз ручьи, раскаиваясь,
греши, смех не распространяй (дале), не выхо-
ди и печали унынию не захватить, если ты в се-
бе и не надо тужить (боле), боль побороть хотя
бы на время, если никто не давит шпорой тебе в
темя, вечер, зашьёт веки, суровой ниткой, не ра...

Затуманило округи,солнце спряталось за кроны,
Тема перевоплощения, надевай свою корону.
Дивный праздник равновесия,никому уже неймется,
Выходи на чисто поле, пусть вся живность оторвется.

Красны девицы округи, покажите красу девы,
Растревожите застои,разбудите все посевы.
Вас кострище освещает, даже ангелам заметно,
Надевайте вы веночки, одевайтесь в красно-лето.

Очумелые создания вылезают из темницы,
От костра пылают искры, в ночь открытая граница.
Всех удержит усмирение,в ночь...

А я так хотела твоим стать небом,
Ты сбросил меня вниз,
Каким бы всегда многословным не был,
Но слово одно: «Держись»,

А я и держусь, я к боли привыкла,
В твоих холодных глазах,
И шепот опять разразился криком,
Теряясь в лунных часах.

Все будет, как хочешь: не свадьба, так тризна -
Но не разрезай живьем,
А я так мечтала твоей стать жизнью,
А стала вчерашним днем.

От мыслей дурацких хандрю, злословлю,
Сжимая лонгина копье,
Я просто хотела согреть любовью
Остывшее сердце твое...

Если жить суждено, то огонь не сожгёт,
Если жить суждено — не утопит вода.
Только бодрый в пути, знает мысли полёт,
Ну а вялый ползёт, полон грусти всегда.

От судьбы не сбежать, но ей нас не согнуть,
Мы печаль и тоску, в песне всю изольём.
И прогоним, не дав стать хандрой, нашу грусть,
И воспрянув душой, о весёлом споём.

Ведь грусти-не грусти, жизнь как горный ручей,
Вся в движенье, бурлит и не знает покой.
И как в воду ручья, в каждый миг раз лишь в ней,
Могут люди войти...

Не мечись во мне сердечко,
Будет то, что нам дано.
Поспешит в пути на встречу,
То, что в жизни суждено.

И не всем твоим желаниям,
Дано явью стать в судьбе.
Не давай пустым мечтаниям,
Отобрать покой в тебе.

Не пускай в себя унынье,
Боль тебе несёт оно.
Мы тогда с тобой остынем,
Всё нам станет всё-равно.

В нас желания исчезнут,
Не живя, мы жизнь пройдём.
В нас не будет интереса,
Ни к чему, нигде ни в чём.

Не мечись во мне сердечко,
Что случится — тому быть!
В жизни...

Жизнь без греха
Сера, постыла
И приходит грех унынья

А тут немного согрешил -
И Мир расцвел и сердцу мил

Это не хитрости нашей спеси,
Это принципы равновесия

У каждого есть своя мера,
И мера эта - сердца вера

«Хорошо» живём в России...
Хотя простой нард в унынии.
Живет, скажем, очень сильно...
И хорошо в стране здесь видно.
Кто в чиновниках сейчас...
Ворует миллиарды здесь подчас .
Кто в физическом труде...
Живёт в натуге в стране везде.
За пенсионеров, трудяг... мы помолчим,
А чиновник пенсионер всегда любим.
Хотя плачет больше всех
И рвётся на работу снова вверх.
Чтобы хорошенько там урвать...
Да по жизни не страдать.
Цены в очередной раз на газ приподняли...
Энергосбыт не подкачали...

Шум вокруг, лишь шум,
Это мир шумит.
Грусть туманит ум,
А душа болит.

А в душе хандра,
Нет покоя в ней.
Осень в ней с утра,
В ней сезон дождей.

Погоди ж, постой:
Лето не прошло,
И ещё собой,
Нам несёт тепло.

С утра зябко чуть,
Не грусти о том.
Наш согреет путь,
Солнца лучик днём.

Ну а шум — пустяк,
На него не злись.
Мир устроен так:
Там где шум — в нём жизнь...
Марковцев Ю.

Жили-были угадайка и неугадайка, и от души
майка, не пили и не ели, тихо сидели, давили
клаву, каждый свою, дудели в дуду, перебирали
струны, (гусли), били в бубен грусти, орудийной
площадки пустошь, где пушки и прелат прелата,
плагиат плагиата, символизм символизма, дека-
данс декаданса, где его убранство разложения,
постмодернизма учение, с мира по нитке, голому
рубаха, а нам число маха, истинной скорости в
потоке, эстетов эстеты и ты об этом, да, что на
обед, ужин (вечерю), завтрак...

Там, где дождь
будет идти всегда,
я топчу остановки,
постигая пластику луж,
как приметы первой любви,
считывая
с зеркальных витрин
полуденный триптих:
уныние осени в плесневом воздухе,
холод собственного
отражения
с тонкой струйкой дымка на губах,
напряжение скуки
в силках проводов.
Там, где взгляд
бросает лучик надежды
на мутные стёкла,
чьи-то руки
настойчиво
просят меня обернуться –
всего лишь, ветер,
играющий вариации Голдберга
на тяжёлых, от влаги, ветвях,
зовущий...