Унылый город

*
Субботы свЕтло ожиданье...
Покоя праздник. Литургия.
Суббота Лазаря Святого.
Полупустой мой храм княгинин.
***
Ты, Лазарь, спишь. А сестры плачут.
Пренепокорные не внемлют:
Вход в Град Святой уже назначен,
Но даже чудо не приемлют.
.
Усопшим — в разрушенье ада,
Путь к воскресению — живущим,
Неверующим — светоч правды,
Боголюбивым — хлеб насущный.
.
Разверзнись гроб! Друг Лазарь, выйди!
Четырехдневный исцелён...
Народ мой, Божью волю видишь?
Прими же Сына... Не царём.
.
Но...

Есть младшая сестрица
У Матушки-Москвы,
Веками молодится,
Не склонит головы, -

Венчальная столица
Князей былых веков;
Не сможешь не влюбиться! -
Ведь нрав её таков:

На битву провожала
Те Дмитрия войска,
И тьму врагов сдержала,
Чья сила велика, -

Кормилась в пост скоромно,
Насильно кровью чад.
Но Кремль - её корона -
Сильнее всё крепчал.

Здесь тень Марины Мнишек
Глядит из башни в сад,
Лжедмитрий снова ищет
Давно забытый клад.

В дни тишины и смуты, -
Он и горел, и...

Он стоит, бестолково размашист,
Каждый лист его длинен, остёр,
Словно пламя зелёное пляшет, -
Ядовитый, нежгучий костёр.

На окне, заслоняя пол вида,
Он к стеклу прилепился впритык.
Шутники его звали обидно
Щучий хвост или тёщин язык.

Уж кому насолила та тёща,
Что за щука такая была?
Но питомец наш офисный общий
Дарит много любви и бабла.

И во время обеда нередко,
Отдохнув от труда своего,
Шаловливые ручки соседки
Иногда донимают его.

Что ей нужно, любви или денег?
Не...

.
Течёт во мгле струёй тугою
ручей мещерский озорной.
Всё кажется иным, другою
наполнен лес ночной красой:
Крещенский сумрак… Плач дождливый
прогнал мороза след игривый,
и серый снег вокруг берёз
играет блеском неба слёз.
Богоявленская водица
бежит, спешит, в мой мир стремится;
притихший лес молчит… Не спится.
Поёт ручей; сказанье дивно –
Мещеры ночь внимает смирно…
.
Прошло двух тысяч больше лет:
потоки Иордана плыли,
громОвый глас и Духа свет
Христа Спасителя омыли...

Город Вязники

Алексей Иванович Фатьянов.
Сорок лет... Как мало жизни спел!
Соловьиной песнею с тальянкой:
«Родиной», «Крылечком» и «Полянкой»
заслужить любовь людей успел.
.
Как просты родные, звонки песни!
На сердца ложатся с первых строк.
Вязниковский наш шальной кудесник.
Века прошлого и нового ровесник –
выпал соловью короткий срок.
.
В песнях милых, искренних и добрых
свет, любовь, надежда, вера, даль,
неба, Клязьмы синие просторы,
ритмов, рифм богатые узоры,
радость...

Долгая дорога до работы,
Впереди - зима, зима, зима...
Ждёшь ты с понедельника субботы,
Словно сходишь медленно с ума.

Лишь зарплата – маленькое счастье, -
Стоит ли усилий всех оно?
Выходить из дома, возвращаться
В сумерках - и скучно, и темно;

По дороге, выложенной снами,
За тобою гаснут фонари,
Небеса заложены камнями
Где-то с летним солнышком внутри;

Только среди туч булыжно-серых,
Слишком редко выглянет оно,
Как иначе? Ты живёшь, где север,
Здесь зима полгода и темно...

Здесь мертвых любят более живых.
И, пантеоны трупам воздвигая,
По злой привычке гениев своих
Толпой ханжей в могилу загоняют.

Бездарный хлыщ, петрушка, фарисей
Здесь в раму гения перед толпой рядится.
О подлый мир в украшенных гробницах!
Здесь жизнь кипит – но тлением червей!

Что государство! Даже и семья
На кухнях яд гордыни самомненья
В детей вливает с самого рожденья,
Скотским умом алтарь святой судя.

Покуда дремлют небеса и суд,
Здесь тернии...

За окном молчит туман,
Ветка трется о стекло.
Позади - один обман,
Отчего ж в груди тепло?

Сосен аромат
Среди мшистых скал
Удивленно рад,
Что я не устал.
Мой рюкзак летит
В хвойную траву,
Чтоб себя найти,
Небеса зову.

Воин побеждать устал,
Робкая флейта звучит среди скал.

Душа моя как белый лебедь
Над Галактикой сияющей летит
Туда, где никогда я не был,
Где ни кому меня уж не найти.
В холодной каменной пустыне
У костра спина немного стынет.
В далеких смутных городах...

Заря вползала в город. Окна-веки
Чуть дрогнули,темнели улиц реки,
Руками жадными тянулись тени
К, застывшим декорацией на сцене,
Унылым площадям, дорогам скверным.
Вороны мрачно сторожили скверы.
По небу, выцветшему, как стеклярус,
Тащилась туча — грязно-серый парус.
Со скрипом, будто старый, ржавый ворот,
Натужно-тяжко просыпался город.
Помятый, как затасканная книга,
Нелепо-суетный, как поп-расстрига.
Холодный ветер морщил лужи зябко,
Срывал с прохожих, первых, кепки, шляпки...

Она прошла далеко,
Она прошла укромной
Походочкой высокой
Для неги сладкой, дремной.

При рельсах осиянных
Полуночной луной
В сапожках долгожданных
Она пошла со мной.

И в доме среднерусском
Скрипучем и пустом
Нездешней павой в узком
Жакете входит в дом.

Березовым монисто
Сверкало в сентябре
Как лик луны сребристый
На бархатном бедре.

И кружевные дали
Вдруг ослепляли близь -
И зайчики мелькали
В глазах как кошке «Брысь!»

И длился, длился, длился...