Умы

По проталинам вешним бреду,
Собираю ошмётки зимы –
Об подснежников нежных слюду
Разбивались большие умы.

Я не верю, что есть на полях
Символизма седой идеал,
Он рассыпался в пепел и прах,
Или в зимнее небо умчал.

Ну а если в погожий денёк
Этот символ найду вдругоря
Средь ошмёток, возьму в кошелёк
И до хаты вернусь втихаря.

«О, лесная, дремучая муть!»
Сожаленье ко мне проявив,
Помоги мне талантом блеснуть
И Есенинский дай креатив!!!

Благословенно небо над планетой,
Благословенны солнце, звёзды и луна,
Благословенны облака и воздух,
вся земная атмосфера,
Благословенна жизнь, что Богом создана!

Благословенны горы, впадины, долины,
Благословенны реки и озёра, океаны и моря,
Благословенны все леса, луга, поля, тайга и тундра,
Благословенна вся моя любимая земля!

Благословенны люди на планете:
Благословенны старики и дети,
Благословенны матери, отцы,
Благословенны все подвижники и мудрецы...

Я вижу счастливые лица
Весёлых и добрых людей.
Я с вами хочу поделиться
Историей жизни моей.

Не знаю, как там получилось,
Но утром воскресного дня,
На маму сошла Божья милость —
Она родила меня.

Отец мой был очень рад сыну,
Огромная радость в семье —
Наследник, защитник, мужчина!
Везенье пророчили мне!

А я улыбался и верил,
Что жизнь — это сказочный сон,
Что в счастье распахнуты двери!
Я был в эту Землю влюблен!

Держал за рукав я сестричку,
Когда мы гуляли весной...

В далёких Ногайских степях
ветра развевают твой прах,
буруны шныряют в костях
в далёких Ногайских степях.

Когда-то здесь шёл караван,
погонщиком был Палладин,
отец его ибн Сулейман –
- слепой в Марканде муэдзин.

А мать его – Вия Зухра,
давно от чумы умерла,
забыл их уже Палладин,
родными отверженный сын.

Взамен ему плётка была,
пристроена к лучке седла,
да острый булатный кинжал,
что в ножнах спокойно лежал.

И если входили в кишлак
улыбку дарил Палладин
всем людям, и...

Душой ранимой и хрустальной
Господь поэта наградил.
И он за это, идеальной
Умы людские, рифмой покорил.

Смог донести "кристальный мир"
Огонь спасения зажечь.
Открыть глаза на "чумный пир"
От "ржавой" плоти уберечь.

Построить храм душевной боли
Заблудших в мыслях, исцелять.
Вселять надежду высшей воли
Судьбу свою, не искушать.

Валерий Куроленко.

Пришёл поэт, слова расставил в строчки,
Вдохнул в них жизнь, и зазвучал мотив.
Всё в песне от аккорда и до точки
Затрепетало, свет на тьму пролив.

Поэт ушёл, а песня жить осталась
И долго будет теребить умы.
К хорошей песне не приходит старость,
Ей беды не страшны и лапы тьмы.

Поэт тот на века остался в песне.
Теперь столетья берегут его.
Хоть даже будет имя неизвестно,
Зато живёт поэта мастерство.

Ох,
Ну какие
Обезьяны
Молодцы!

Людей ведь создали,
Себя не обделили!
И кто противится теорьи - подлецы!
Ведь первый гвоздь во шляпку
Забивала обезьяна!
Без изъяна,
Создавши этот мир!

А кто же создал обезьян?
Неважно это!
Важно, что родилася планета!
И всё по воле этих чешущих умы,
Внимающих природе через сны!

А кто придумал апельсин -
Спросил я как-то!

И тут последовал ответ:
Обезьяна!
И мой тебе, неопытный, совет:
Поверь в Теорию!
...Абсурда и обмана!

Все те...

Упал под ноги лист, досрочно сорван
Какою-то фатальностью причуд судьбы,
И вздрогнул нерв, оживший в старых зёрнах,
Упрятанных под хламом вечной городьбы -

Надежд и грёз, безоблачного неба.
В июльской, расплавляющей умы, жаре
Хотелось мне причудливого НЭП*-а.
А осень жизни прошуршала: «Пожалей».

И вот грущу под шорох листопада,
В небытие мечты пытаясь заглянуть.
И проникаюсь изумлённым взглядом
В потерь и горечи изысканную суть.

Мы сели в карты поиграть:
Я - Кукла,
Ведьма - Свинка,
И стодесятая в роду
Принцесса – Бескровинка…
Сочли, что лучше в дурака,
Азартны не особо,
На кон поставили Себя,
Впридачу Полубога…
Столом служила нам доска,
Сидели на песочке,
Шутили,
Впрочем лишь слегка,
Боясь дойти до точки…
Сначала вроде бы везло
Принцессе – Бескровинке,
Но только Свинка так хитра,
Что видела картинки…
Я хоть и Куклою слыла
За длинные ресницы,
И светлый волос завитой,
Но, та ещё девица…
В неровный...

Захвачены пожарным пленом
Любви, страдали мы всерьез;
Огонь бродил по нашим венам
И прожигал сердца насквозь.

В глазах взвивались искры ада,
И были руки горячи, -
От пламенеющего взгляда
Возник пожар, как от свечи.

Когда бы знать, что пламя это
Нельзя ни сбить, ни потушить,
Мы прожили бы жизнь без света
И знали бы, как дальше жить.

Но кремня два сошлись без цели,
И искра враз прожгла умы;
И мы, как фениксы, горели,
Как фениксы, воскресли мы!

Автор: Ольга Волкова