Убежало молоко

Сегодня шестнадцатое,
Июль.
Жара обдает унынием
Мутные окна квартиры.
Федерико Феллини
И ночи Кабирии
На пару с взъерошенной псиной
Проедают время лета.
Мирное опустошение.
Южные сны при свете
Городского солнца
Льются дыханием винным.
Надоедливый шум
Мечты.
Та, что разбавить в силах
Последние сводки
Глухой пустоты
Утонула в московских пробках.

Семнадцатое.
Рюкзак с утра раздался пенной массой.
Бодрячком
Очередная порция скандала
С престарелым родственником.
И, все-таки...

Я, Луций Домиций Агенобарб,
рожденный в Анции,
точно с восходом солнца,
лишенный нежности,
приученный ко лжи,
умалишенному капризу соучастный,
двуличный и сиюминутный,
натура чувственной души,
блаженству верный
гурман красы
и страха пленник,
мистических обрядов спутник,
проливаю воду с солью
в боль
исповеди черной
на последних рубежах
дыханья ветреного.
И пусть зовут меня
распутник,
но все-таки, какой
артист великий погибает!
Чертами Аполлона, Марса
Юпитера и Митры
жрецы...

Лето в сарафанчике из ситца
С зорькою румяною пришло
И давай шалить и веселиться,
Раздавать улыбки и тепло.

Нарядило в милые серёжки
Белые берёзки и ольху.
Тополям, растущим вдоль дорожки,
Предложило куртку на пуху.

Растрепало косы плаксе-иве,
Слёзы осушив ей ветерком.
И, надувши губки, побелило
Озеро туманным молоком.

Целый день без устали трудилось,
Всем вокруг стараясь угодить.
К вечеру притихло – уморилось,
Солнышко решило проводить.

И, любуясь бледною луною...

Чтоб женщина Богиней стала,
Мужчина должен Богом стать.
Любовь – не то, что получаешь,
А то, что можешь отдавать.

Подарком душу очищаешь,
И в счастье можешь пребывать,
И благодарность получаешь
За то, что можешь ты отдать.

Но эго снова жаждет хапнуть,
А чтоб всё больше нагребать,
Всё в дело – и грабёж, и сцапнуть
Или взаймы чего-то дать.

Напрасно ложью ты играешь,
Ведь от себя не убежать.
Любовь! – Не то, что получаешь!
А то! Что можешь отдавать!

Чтоб, Человеком пребывая...

У реки в широком поле,
Там, где бабочки летают,
Там, где с синею водою
Солнце в салочки играет,

Счастье как-то поселилось.
С ветерком оно порхало
Над цветочками… Резвилось…
В общем, Счастье отдыхало.

От загребущих жадных рук,
От людей, не знавших меры,
Тех, что просили без наук
Побольше денег и карьеры.

Понять Счастье попыталось,
Для чего оно на свете?
Всем ли поровну досталось?
Что такое добродетель?

В общем, Счастье отдыхало:
То грустило, то резвилось,
То на солнце...

Ну где ты, где ты бродишь, вдохновение?
Тебя я жду за письменным столом,
Приди ко мне скорей. Моё терпение
Закончилось, как кофе с коньяком,
Который больше даже не бодрит
И белого листа тоскливый вид
Украшен вместо текста пирогом.

Куда ты убежало вдохновение?
К другим поэтам что ли подалось?
Диктуешь им стихи любви весенние?
Неужто плохо нам с тобой жилось?
Мне нечего бумаге рассказать!
Прошу, хоть тему, тему подсказать!
Хоть пару строчек на листочек мне подбрось!

Скорее...

Дождь за окном стучит,
Не переставая город покрывать.
Тишина, телефон молчит.
Да вобщем мне на это наплевать!
Какие-то огни вдали мерцают,
Подобно звездам в небесах.
Они мне чем-то помогают
Как будто где-то затаился страх...
Здесь я одна, а за окном весь город,
И в лужах отражается луна.
Найти бы хоть малейший повод
И убежать неведомо куда.
Такое чувство будто все живое.
И это все с меня не сводит глаз.
Как будто чувствует и видит все простое,
А может сложное, укрывшееся в нас...

Этот Крест на Голгофе очень часто мне снится.
Закричать, да проснуться б! Но сомкнуты ресницы..
Убежать бы! Но вновь возвращаюсь..
Сколько лет – то мне было? Совсем уж не знаю..

Ты прости мне всё то, что не так говорила,
Что лицо и слова, Твою волю забыла..
Что дорогу не ту я избрала когда – то,
Погрязала частично в оттенках разврата.

Ты нашёл меня там, где найти невозможно.
Через тернии вёл Ты меня осторожно.
Ты очистил меня и Дыхание дал мне.
Ты построил мой храм на заброшенном...

Берёза в платьице осеннем,
С печалью вышла на лужок,
Когда-то здесь ходил Есенин,
Играл пастух ему в рожок.
Летела музыка, кружила
Над детворою, над селом…
Была когда-то эта сила –
Есенин. Думы о былом.
«…Жива ещё моя старушка», -
писал Есенин. Пелена.
Как молока парного кружка
Ему была принесена…
Как велика ты Русь, Россия.
Есенин с нами навсегда.
Его стихи мне, как мессия,
Летят сквозь время и года.

моей соседке-грымзе нелегко,
но вот сама она легка впомине:
бессоница гнетёт... пью молоко,
любуюсь отражением витринным.

делить, делиться или поделить?
но как-то не подводятся итоги...
плывут на юг большие корабли
в угоду упоительной погоде.