Убаюкать

Неустанных колёс мерный гул
Убаюкал меня понемногу.
Я, к стеклу прислонившись, примгнул
И увидел большую дорогу.

В отдаленье стоял человек,
И звучал голос хрипло и глухо:
"Рознь посеял бездушный наш век.
Мы ушли кто куда друг от друга."

Слёзы гасли в его бороде.
Старец звал, руки к небу вздевая:
"Люди русские, братья, вы где?.."
А в ответ – тишина гробовая.

Я, очнувшись, тряхнул головой.
Сердце громко стучало в тревоге.
Пригляделся: то столб верстовой
Одиноко стоял у дороги...

А жизнь моя полным - полна
Всем маем и сиренью.
Благоуханная весна –
Из смерти воскресенье.

Проникновенный взгляд огня –
Сквозь лес лучи продеты:
Вторженье жизни внутрь меня –
Проникновенье света.



РАЗДЕЛ I

ПЕРЕПОЛНЕНИЕ СЕРДЦА


* * *

Есть в мире истин так немного.
У Бога тайн от сердца нет.
Кто видел свет, тот знает Бога.
Кто знает Бога, видел Свет.
Как речь беспомощна земная
И как невыразима суть!
Я только то, на свете знаю,
Что переполнило мне грудь...

Состояние дремотное,
Дождик серый напустил.
Шевелиться неохота мне,
У меня упадок сил.

Дождик стуком монотонным,
Убаюкал — сплю почти.
Не поднять ног — весят тонну,
Не могу совсем идти.

Эту вялость я дремотную,
Ненавижу всей душой.
Она словно топь болотная,
В себя тянет нас собой.

Не баюкай серый дождик,
Колыбельную не пой.
Ведь не спать — идти я должен,
Возвращаюсь я домой.

Сам запев, свою усталость,
Прогоню из тела я.
Победить сумеет вялость,
Песня звонкая моя...

Луч взгляда, преломлённый
тигровой лилией плафона,
март убаюкал
ледяным дождём,
и окрестил –
душой.

Прошедший день
червлёной далью тлеет,
как ежедневника
осиновый листок
в тарелочке с окурками
и снами.

Согретых ночью,
не убережёт,
дистанции холодная постель,
от новых встреч
в расселинах весенних,
в притоках слёз и рук.

Воскреснет утро
вешним ручейком,
неспешно время
заведёт пружину,
взмахнув ресницами
слоистых облаков.

Плоть обрастёт
дыханием тепла,
нальётся...

Так непросто
и так тяжело
наши строки встают на крыло.

И срываются… с края листа…
толщу вечных небес нерестя!!…


Этот жесткий поток плавников…
взмахов крыльев…
и резких стихов…
ОН ШАРАШИТ, МОЙ ДРУГ, ЧЕРЕЗ НАС…
он летит…
то молясь!… то бранясь!…


Если мы с тобой в небе уснем,
убаюкав себя ветерком —

мы над пропастью блеклой умрем:
разжиревшим
безглазым
комком.


Только — бури перченый злой суп!…
и маренговый снег!… в помощь нам…
НАС НАКОРМЯТ. РАСКРАСЯТ...

Осенние дожди дорожки слёз по стёклам,
Дорожки по щекам отчаянье в глазах,
Когда всё серо в небесах,
Всё от воды промокло,
Тогда прохожие бегут в дождевиках,
И, как щитами, прикрываются зонтами,
Они мне кажутся большущими грибами…
Они спешат в дома, в тепло.
И занавесив шторами окно,
Укутав пледом ноги, пьют чай,
И забывают про тревоги .
Отчаянье сменяется покоем.
В квартире нега и уют,
И кот пушистый тут как тут,
Мурлычет песенку свою,
И принимаем мы его игру...

еще один прошел день
вечером ветер капли принес
и лень
лень смотреть и слушать телевизор
мир сошел с ума
а время теперь бежит
быстро-быстро
еще один день прошел
жизнь теряет внутренний смысл
стоп, остановись Война!
а вдали грохочет залп
и выстрел
кошка подошла тихо-тихо,
села едва касаясь рядом
убаюкала, охладила мысли
«…понимаешь,
… люди такие существа
им страдать надо…
….?
- что б услышать, наконец, свою Душу
вот ты молчать научился -
теперь научись слушать!»
кошка не...

Обещай мне не плакать, тогда
Я тебя проведу по стране,
Нанизавшей на бивни века,
Наклонившейся к мутной воде
Исчезающей...
Ветер скрипит, раскаленный,
Рожденный песком
Приходящим из Нубии, спит
Непробудно слониха, огнем
Убаюкана длинного дня
Пережитого. Серые птицы
Истоптавшие взгорки хребта
Выгибавшего с хрустом страницу
Тоже спят, позабыв пустоту
В посветлевших от боли глазах
Еще плачущих, пыль и траву
На расклеваных солнцем костях
Пожелтевших слоненка и свет
Уже мертвых...

Волшебник кот и чародей,
он любит маленьких детей.
На ночь им читает сказки,
убаюкает в коляске.

Я знаю этого кота;
когда я девочкой была -
он приходил со мной играть
и научил меня читать.

Сутки прочь - перезагрузка,
тело просится ко сну.
Мне б добраться до подушки -
вот, сейчас я упаду.

Обнимает тайной негой
царь Морфей, как на яву.
Моё бренное начало
покоряется ему.

Подступает мягко дрёма,
незаметно я плыву...
и тягучая истома,
сказкой телу моему.

Полетели, полетели
в карамельную страну...
Как из пёрышков качели
убаюкали Луну.

Поднимает невесомость,
тела нет. И я лечу...
повелительница Дрёма...
Не мешайте! Крепко сплю...