Ты один такой

Еще один шаг
И ты перестанешь быть прежним,
В блеснувший миг
Навстречу бездне шаг
Еще один шаг...
Твой смертельный прыжок,
В пропасть жертвы полет
На сверкающих крыльях надежды
Случится, ...друг восстанет врагом
Другом вдруг станет враг
С болью, сердце вжигая в одежды
Факел твой рассекает мрак
Канет всё, не бывая как прежде
Знак высокий преследуя,
...Делай шаг!

В Подмосковье, в племенном зверосовхозе
Умирают звери на морозе.

Погибают, но не только лишь от холода.
Подыхают братья наши меньшие от голода.

Гибнут соболя, лисицы, норки.
Им не спрятаться от стужи в тёплой норке.

Был совхоз когда-то знаменит.
А теперь – какой ужасный вид!

Чёрный соболь – украшенье королей.
Гибнет поголовье соболей.

Выведен был здесь янтарный соболь.
У него чудесный мех, особый.

Вот он, соболь. Он один всего.
И от голода погибель ждёт его...

Носил я траур по любви былой,
Ходила нежить по пятам за мной,
Не отпускала ни на шаг тоска,
И голова, и сердце как в тисках…

Я сожалел… и жалок был мой вид,
Признаюсь: плакал по ночам навзрыд.
Друзьями лучшими мне чёрные круги,
Что под глазами. – Боже, сбереги…

Не в силах я сносить такую боль,
Корил свою калечницу-юдоль,
И сук ходил высматривать уж в лес –
Толкал меня на грех губитель-бес.

Была надежда только на тебя,
На ту, что край одежды теребя,
И от...

Что мне твои заботы и печали,
Я лишь скажу, чтоб не печалился и жил.
Ведь эти все твои мгновенья, скоротечны,
Твоих прожитых будущих и прошлых дней.
Зачем тебе печаль, и слёзы грусти,
Здесь скоротечен ты, журчаньем ручейка.
Твои заботы здесь, лишь только миг,
Ты плачешь и печалишся, всё плохо,
А, Я, смотрю в тебя, и сквозь тебя,
И знаю, вечность твоего бессмертья.
И лишь, твоё мгновенье, жизни здесь.
Лишь только миг, дыханья тела твоего,
Которое уйдёт, последним вздохом в прах...

Всесильный холод, нескончаемость дороги открылись в новом свете янтаря,
Там одиночества глубокие ущелья сверкали бриллиантовой дугой.
Апрель вспорхнул с ладоней растворенных, как мотылек души и чернь угля
В глазах моих налилась апельсином, густым гранатом, сочною лозой.
И жизнь, и смерть, и все, что им созвучно, все обрело подобие огня,
Его зажгла природой пылевидной сквозная рана – холода ожог.
Резина горизонта, ночи глубь, молчанье громкое пустыни, чернь угля –
Слились в один, в один...

Весна...
Весенние цветы.
Любовь...
Или полёт мечты.
Рассвет...
Надежды первый луч.
И дверь...
Ждёт поворота ключ.

Вперёд --
за сумрака порог.
Трубит
сердечной силы рог.
Бурлит
в крови Весна души,
Зовёт
за стены-рубежи.

Шагни!
Стреножат путы ног...
Разрежь!--
блеснул мечом восход.
Лети!--
Кричат все клетки враз.--
Пари!
И ощути экстаз!

Вся жизнь--
один восход души
в Зарю
из Разума тиши--
Ведёт
в один прекрасный миг--
Взойти
фонтаном алых брызг!

И...

Рассказ не новый мой таков:
Сидела стайка стариков, -
Один вздыхал, другой молчал,
А третий тихо улыбался,
Тот - головой седой качал,
А тот от солнца прикрывался ...
Один вскипел вдруг компаньон:
- "Как я устал от ваших бредней
С одной и той же болтовнёй, -
Справлять по прошлому обедни!"..

Своим безумием довольна,
Своей распущенности рада.
Лечу по жизни птицей вольной.
Без подчинения обрядам.

Один возлюбленный в мечтаньях,
Один партнёр в бильярде жизни.
Ищу в пространственных скитаньях
Я лузу счастья, после тризны.

Полёт всё выше, горний воздух
Втекает в грудь звенящей звуком.
Я - жизнь без тела, цифра восемь.
Мгновенья в пульсе перестуком.

Жизнь совсем не кино:
Дублей в ней не снимают.
И прожив, что дано,
Люди в ней умирают.

Один раз будет двадцать,
Один раз — сорок пять.
Лишь во сне возвращаться,
Можем в юнность опять.

Мы спешили взрослеть.
Повзрослев, стареть стали.
Жизнь больнее чам смерть:
Больше в ней есть печали.

Миг рожденья не помним,
Смерти миг не поймём.
Просто станет всё чёрным,
И исчезнем мы в нём.

В свою смерть верить страшно,
Верь-не верь, все умрём.
Но о том грусть напрасна,
Нужно жить...

Бриллиантовый слог ночной сферы нашептал симфонизм тиховейный
на ржаной панораме безлюдья. Медитативный прилив колоннады фонарной –
словно эхо античных руин. Пустотою вспаханный, сдобренный черной пеной
рассадник углекислот – ящер дорожный – скован железом снотворным, полярной

прохладой обратной поверхности силикатного трупа луны.
Лимфатический ток проспектов изъясняется на языке мессалин.
Паранойя травящих память картин, оттисков темнопородной слюды
четырехглавого монстра Малевича. Я...