Тучи низкие

. I
Волга – матушка моя.
Днепр – родной мой батюшка.
Непутёвы сыновья.
Пролегла меж них вражда.
.
Братья умылись кровью! Война!
Вера Христова наша одна.
Между_усобиц губит волна.
Родина-мать разлукой больна.
. II
Волга, матушка моя,
Днепр, мой добрый батюшка,
разделили берега.
Русь сынов не сберегла.
.
Братья погонят ворогов прочь.
Смутная канет в прошлое ночь.
Вера Христова духом сильна.
Не одолеет нас сатана.
. III
Волга, матушка река,
как любовь твоя крепка.
Днепр, мой...

Небо стянуто в объятьях
Серых туч, несущих влагу,
Воздух в жарких, влажных сжатьях
Нам готовит дождик-брагу.

Пузырьки взойдут на лужах,
Будут лопаться бесшумно,
Без дождя нам было б хуже,
Что-то небо так бездумно.

Съёжились, подсохли листья,
Ждут целебных струй водицы,
Тучи столь толсты, мясисты,
Ведь полны святой живицей.

Где-то гром гремит впустую,
Ссора может там у Бога?
Нам водичку бы простую,
Чтобы грохот был с итогом.

Вспышка слева, вспышка справа,
Заискрилось...

Вот лето проходит, и осень стоит на пороге.
И яркая зелень деревьев блестит позолотой.
А мы, залечив отпускные на коже ожоги,
Из шкафа достанем плащи и зонты с неохотой.

     И пусть начнется дождик моросящий,
     И пусть унылые на небе тучи.
     Я верю, стая птиц, на юг летящих,
     Нас терпеливо ждать весну научит.

Ах, осень! О, как ты щедра на лесные подарки!
Рябиновых гроздьев салюты взрываются в кронах.
Тебе повинуются скверы, аллеи и парки -
Деревья в одежде из золота...

В небе хмуром тучи сгущаются,
В парке темнеет, деревья качаются,
Люди спешат, ведь дождь собирается,Только мы друг с другом прощаемся,
Глазами целуемся, слезами меняемся,
Может, в последний раз обнимаемся,
Может, в последний раз видимся,
Может, в последний раз шепчемся,
Крепко за руки теплые держимся,
А на небе все так же тучи сгущаются,
В парке унылом все так же смеркается,
Время идет, природа меняется,
И им все равно, что мы с тобою прощаемся,
Впереди у нас – расставание,
Наших...

Добрый день, хоть день дождлив и хмур…
Добрый день, хоть небо в тёмных тучах.…
Из ненастья вырвался Амур,
Чтоб послать в меня стрелу, как лучник!

Как проказлив и затейлив он,
Как лукав крылатый мальчик-снайпер!
Что со мной затеял Купидон?
В сердце вновь стрелу? А что же дальше?

Хватит, ну не рань меня, малыш!
Почему лишь мне пронзаешь сердце?
Почему? За что Его щадишь?
В Его сердце бронью скрыта дверца?

Будь лукав с Ним так же, как со мной!
И стрелой невидимой своею
Ты пронзи...

Солнце лучом, как рукой виртуозовой,
разрисовать норовит небосвод.
Синяя туча несется за розовой.
Мчится по кругу цветной хоровод.

Туча, что синею краской пропитана,
вдруг закричала: «Чего же мы ждем?!
Сестры! Нас красят! Да где ж это видано?!
Ну-ка на наглость ответим дождем!»

Туча от злости всплакнула, как женщина.
Брызнул сиреневый дождик косой,
и оказалось все небо прочерчено
дугообразной цветной полосой.

Надо мной голубеет навес,
А вдали бродит туча… Исчез,
В ней запутавшись, солнечный взгляд,
Ищет в туче дорогу назад…
Дружит с ветром он… Ветер поможет
Разыскать все дороги… Он тоже
Вечный странник, бродяга, попутчик…
Отогнал от навеса он тучи…
Улыбаюсь… Там – чисто, так – лучше…
Там открыто… Привет, тёплый Лучик!

Жил царь, в неназваных веках
В местах, где не было писцов
В местах, где правил только страх,
Где черепа висели на шестах.
Там реки черные из крови,
Из крови люда и детей,
Там правил царь, нахмурив брови,
Царь прыти, бесов и теней.
Зов мудрости жестокого клинка,
Царя
Тянуло к власти постоянно,
Во сне хватался даже за ветра,
В том царстве жили с покаяньем.
Младые жертвой обливались,
Девчушки забивали скот,
Вместо воды все кровью умывались,
И с жаждой раскрывали рот.
Под каждым...

Ты для меня теперь явилась
Любимой, Музой и Сестрой -
О, сколько душ соединилось
В твоем лице, в тебе одной!

Веленью Божьему подвластна,
Всегда любить обречена,
Ты утонченна и прекрасна,
Как византийская княжна.

В тебе заложена троичность,
И тут уж как ни посмотри,
Хотя одна ты только личность,
Но для меня ты - целых три.

Когда твой взгляд, умен и тонок,
Улыбкой нежной просветлен,
Я весь ликую, как ребенок,
Я трижды счастлив и влюблен.

Я становлюсь, с тобой...

– Что стоишь, Берёзка, ветру подпеваешь,
Над любимым Дубом горько причитаешь?
Или память снова в детство возвращает,
Там, где чёрный ворон зла не предвещает?

Говорил Кленок ей, шелестел устами,
Словно руки ей он целовал листами.
Ведь Берёзку эту он лелеял с детства,
Отдавал ей влагу, стоя по-соседству.

И Берёзка эта быстро хорошела,
И на Дуб высокий как-то посмотрела.
Говорил Дубок ей: – Будь моей подружкой,
Клёна разговоры лучше ты не слушай.

А Кленок Берёзке отдавал все соки...