Три глотка

Я прихожу во снах, как наводненье
К тебе потоком теплым алых струй.
Иль явь? Иль сон? Но жар прикосновений…
И на губах пылает поцелуй…

Зовет меня наскучившее тело.
Срываю тонкий шелк твоих преград.
И на груди взволнованной и белой
Сосков набухших спелый виноград.

Я пью любовь глотками, задыхаясь,
Вскипая в жилах, бьется пульсом кровь,
А ты зовёшь, зовёшь сквозь сон нагая,
Желая ласки мёд все вновь и вновь.

Глубокий вздох, опят в сплетенье руки.
По телу дрожь, как рябь от...

Ах! Ты степь, да! Наша степь, привольная…
Широка степь на Дону… - да! Раздольная!
Для донских казаков ты вторая Матушка,
А Тихий Дон для казаков, родной Батюшка.

Вырастили, кормили и поили на Дону нас…
Да и силушкой богатырской наделили подчас!
Чтоб мы Русь и свой Дон… защищали всегда…
Чтоб земля русская не порабощенной была.

Пусть вороги не мечтают завоевать нашу Русь!
Пусть прошедшие века, изучат все наизусть…
Кто пытался завоевать Россию нашу однажды,
Тот знает, что русский...

Попутали бесы попутали,
И с верного сбили пути.
Пришёл в никуда вслед за чувствами,
И сгинул, и сгинул почти.

А бес, гад лукавый, всё скалится,
И больно пихает в ребро.
Кричит, что «почти» не считается,
И смотрит, зараза хитрО.

Но мне эта вся чертовщина,
Смогла в глотке встать поперёк.
И думать о ней мне противно.
В ней жить мне мешает порок.

Хотел зажечь свечку святому,
Но бес намочил в ней фитиль.
И прыгнул я в жизненый омут,
Смывая, дорог моих пыль.

Попутали бесы...

Что ж, так тесно в груди,
Что ж, так воздуха мало.
Что ж, весь мир впереди,
В точку чёрную сжало.

Отпусти, вздохнуть дай,
Лапа сжавшая глотку.
Рано мне в первый май,
В миг к последнему сроку.

Что ж, так жжёт изнутри,
Что ж, так сердце сжимает.
Что ж, свалив у двери,
Болью, встать мне мешает.

И забыв, как дышать,
И рассудок теряя.
Я пытаюсь стучать,
В дверь закрытого Рая.

Где ж, ты Ангел святой,
Мой хранитель-защитник.
Сжала смерть боли тьмой,
Помоги, на свет выйти...

Заявил всем Буратино:
- Мне в политике картина
Ясная до корки.
Надо лишь рвать глотки!

Терпеть печали и тоски
он никогда не мог,
и в кабаки и в бардаки
шел, не желея ног.
Подобно каждому из нас
Посачковать был рад,
но исполнял любой приказ,
поскольку был солдат.
Любил пожрать когда дадут,
Хоть десять раз на дню.
И слабо верил в Божий Суд,
И прочую фигню.
Готов был до зари вставать,
Шагать сквозь дождь и тьму,
Но не хотел он убивать.
Кто знает почему?
И в день, когда велел старлей*:
«Стреляйте по врагу!»,
в прицеле видя лишь детей
сказал он: «Не могу!»
А то...

Ребенок, в ком сердце Кая с рожденья,
Холод Лапландии в голосе с первого крика

И глаза олененка.
Я смотрю на тебя, на поземку движений,
Похожий на мать, на невинную Герду,
Вскормленный важенкой за три февраля до лета.
Ломается снег под копытом оленя.
Стадо уходит на север, где души, как всполохи,
В сказочных юртах ближе к земле,
Где море цвета асфальта, но сравнить его не с чем.

В этом городе спрос на лекарства от импотенции и гонореи.
Я лечусь от простуды
Чаем с малиной и...

На перепутье трёх дорог
Три выбора, три мира.
На каждом жизнь своя идёт -
Но всякая ли мила?
Ступив на первый ,
Став властелином чернозёма,
Печальный предопределил исход,
Ведомый ниточками злого.

Второй дорогой тот пойдёт,
Кому важна идея силы,
До совершенства доведёт
Свои корыстные усилия.

Дорога третья уж трудна,
На ней продержится лишь воля,
Она не всем ещё видна
И выше ней нет более.

Её задача - помогать,
Творить и привносить гармонию,
Две первые дороги очищать...

Я помню город над рекой,
Где пахло яблоками летом,
Где пароход гудел порой,Прибившись к пристани нагретой.

Там снег до крыш лежал зимой,
Весною льды будили город,
И ребятишки шли гурьбой
Смотреть, как лёд тяжёлый вспорот.

По тихой медленной реке
Бродил паром два раза в сутки,
Темнел орешник вдалеке
А на пруду кричали утки.

Там в центре города был сад,
И танцевали в парке пары,
В забытой церкви без оград
Зерно хранили, как в амбаре.

В кинотеатр спешил народ
Увидеть, как...

В накуренном фойе, за столиком – три дамы
За чашкой кофе ждут последнего звонка,
Любуясь, сотый раз, усталыми глазами
Стареющей резьбой лепнины потолка.

Повторен каждый жест, заучены программы,
Картинно изощрен свит локон у виска…

В прокуренном фойе, за столиком – три дамы
За чашкой кофе ждут последнего звонка…

* * *

Придет, накурит и уйдет…
А ей – дышать, не надышаться.
Поговорит, чайку попьет…
А мог бы и остаться.

За стенкой – «он просто сосед…»
Старается не злиться.
И...