Тона

Будешь ты танцевать лишь со мной?
Убежим, все оставь и забудь.
Ты заплачешь – я буду слезой
И в душе твоей тонуть.
Вдруг почувствуешь , губ я коснусь,
Засмеешься, как глупо, скажи?
И за любовь сгорать от чувств,
К сердцу крепче лишь прижми…

Припев:
Буду я твоим героем,
Ты не будешь знать беды.
Вечно буду лишь с тобою,
Ты - дыханье тишины.

Поклянись, что ты будешь со мной;
Пусть солжешь и уйдешь навсегда.
Я глубоко во мгле, постой,
Рядом будь еще пока…

Припев:

О...

Тебе я посвящаю строки. Слышишь?
Я так тебя хочу, а ты не видишь.
Я лишь тобой живу. Не понимаешь?
Ты целиком всю душу мою занимаешь.

Я здесь пишу, ты там читаешь,
И, что творится в голове моей ты знаешь.
Ты ничего и никогда не говоришь,
Ты только слушаешь все время и молчишь.

Меня молчанием своим раздражаешь,
Ты бесишь меня! Это знаешь?
Я тебя почти ненавижу,
Но тону в твоих чарах, как вижу.

Крова родные стены
Пусть привнесут желанный
Мир и покой в обитель,
Где воцарилась радость
Солнечных дней с любимой.

Крепостью гор сплоченных,
Вкусом многообразья,
Ветром тонов многоцветных,
Дом твой рассвет украсит
В теплых лучах её губ.

Спросят, откуда родом
Красок богатство это,
Ты отвечай – то нежность
Глаз ненаглядных сердцу,
В храм мой вдохнула жизнь.

Эх, ты воля,
Чистое поле,
Стежка в ухабах,
Да месяц пьяный,
Что вылился наземь,
Ночку раскрасив
Тоном молочным
В светлые очи.
Эх, ты диво,
Бесова сила,
Ветра веселье,
Душистость сена
В воздухе носит,
Струятся колосья,
Во чистом поле,
У изголовья,
В травушке мягкой,
Где я украдкой
Сладко прилягу,
В звездной ватаге
Счетом забудусь,
Вечную юность
Выпью до донца,
Ждать буду солнце.

Я так любила мечтать,
Ребёнком невинным была,
А ты смог всё это забрать,
Испить моё детство до дна.
Ты смог погубить любовь,
К игрушкам и детским книжкам,
Взамен мне, оставив боль.
Не много ли это? Не слишком?
За что понесла наказанье?
Быть может, ты мне расскажешь?
Зачем ты мне дал эти знанья?
В ответе ты мне не откажешь!
Животное! Жалкий подлец!
Судьбы столь не нужный дар,
Мучитель невинных сердец,
Хранитель похоти чар.
Будь проклят ты! Презираю!
Что было и есть в тебе.
Что...

Стресс. Депрессия. Обида.
Ничего уже не видно.
Пелена из слёз прикрыла,
Взгляд, который так любила.
Все слова уже забыты,
Мысли. Руки в кровь разбиты.
Правды нет. Утрачен смысл,
Лист судьбы уже исписан.
Ждать. Терпеть. Искать спасенья,
И тонуть в своём забвенье.
На часы взгляд. Сколько можно?
Страх бежит по телу дрожью.
Расставанье. Снова встреча?
Больно мне. Устали плечи.
Сплетни. Перепалки. Крики.
По глазам от солнца блики.
Ты уходишь? Что ж до встречи.
Это будет длиться вечно...

Дитя ты цветов с голосом низким,
Хроника лета, увы, ушедшей жары,
Ты бежишь по полям существом босоногим,
Пальцами ног, едва касаясь травы.

Твой лоб украшает ободок цветистый,
Удобная блуза, белый светлый тон,
Замкнутый круг веночка кустистый,
В цвете волос живой макогон.

Разных лучей в палитре твоей колер,
Черпающих музу из кристальной воды,
Амулет на шее, австрийский геллер,
Природных сил в руках бразды.

Пестротканых узоров любимые песни,
Просыпаясь, поешь для всех по утрам...

Бездна глаз окаянная,
Голубой океан
Раскачал меня, пьяный я,
От любви твоей пьян.
И тонуть так приятно мне
В глубине милых глаз,
Страстью сыт многократно я,
Погибал в ней не раз.
Мой наркотик пожизненный,
Пусть губительный, пусть,
Не ропщу, в укоризне я,
И светла моя грусть.
Бездна глаз окаянная,
Голубой океан
Раскачал меня, пьяный я,
От любви твоей пьян.

В огнях Москвы печаль ты растворишь,
Забыв об отчем доме, о любви,
И может быть, меня простишь
За то, что стал так дорог ты.
За то, что я позволила себе,
Писать о чувствах в нежности порывах,
За то, что я ночами при луне,
Тону в моей мечты заливах.
Прости. Но я в игре твоей,
Не знаю правил и вознаграждений,
Я заблудилась в кутерьме идей,
И выдуманных мною заблуждений.
Но всё же я оставлю на губах,
Ту нежность, что ты подарил,
Я расцветаю в её радужных лучах,
Ты их, наверное...

- Какого черта!
Капитан был зол. Он перехаживал, "майора" - не светило. А ведь пахал он, как двужильный вол, тянулся к звездочке...
Ну, разве не мудила?
А в результате - дома нелады. Жена-красавица - ведь извелась, бедняга... И протопить, и натаскать воды, и обиходить дом - а все одна. Трудяга, она-то сызмалу привыкшая к работе, но ведь хотела, чтоб - за мужниной спиной... А он, слепец, и днем и ночью - в роте. Какая тут семья? Ну, прям хоть в голос вой...
- Какого черта!
Кто-то был...