Только ритм свободный

Ах как вышивает бисером
Опять в груди поножовщина,
Мне надо бы быть актрисою,
Не хватит меня на большее,
Не хватит меня на подвиги,
Мне б только плясать на ярмарках,
Да так чтоб не глядя под ноги,
Да так чтоб без сдачи - на руки.

А мне говорят, смертельная
Выходит тут остановочка,
Ну что ты ревешь как девочка,
Как девочка, как дюймовочка,
Не плачься, ну станешь пулею,
Она говорят железная,
И свойства ее полезные,
Хоть выглядит круглой дурою.

А мне нарезают...

Небес весенних акварель,
Рисуя очертанья утра,
Льет робкий свет сквозь вязь ветвей
К земле белеющей остудно
Покровом тающих снегов,
В тиши негромкий звук шагов
Прохожих ранних в звон капели,
Вплетает торопливый ритм,
Чуть слышно где-то птичьи трели звучат,
Но сон еще томит,
Не отпускает из объятий ленивой дремы....

Только миг - и все вокруг переменилось! -
Вдруг солнца лучик золотой
Сквозь тени туч к земле пробился,
В стекле оконном отразился,
В гирляндах тающих сосулек...

Вдруг полились стихи...
От края и до края
Они меня так нежно наполняют,
Что за окном дождю идти
Я, улыбаясь, помогаю...
Там...льется дождь на спины тополей,
Они же все упрямей, все сильней,
Все веселей и чуточку построже -
Склонить дождю себя?.. Себе дороже!
Погромче шинами жуют асфальт машины,
И на прохожих веер брызг летит картинно.
Одевшись в зонтики, грибочками толпится
Людской поток. Под крышу он стремится.
И только дети, прыгая по лужам,
От радости звенят, стараясь глубже...

Ветер меж мачт свирепо бушует,
Буря уже не снимет оков,
Сильными волнами море бичует,
Вот он пред вами - Остров Штормов.

Сердце срывается в бешеный гул,
Буря в просвете редко стихает,
Тучи опять идут на разгул,
Надежда, как камень, - в пучине истает...

Брошены силы - не чтоб устоять.
Чтобы уйти подальше от моря,
Молишь у бури, - не причинять,
Женам и детям... только не горя!

Ветер срывает с мачт паруса,
Щепки-кораблики, он их кидает,
В бешенном ритме трещат паруса,
И океан...

Отрепетировав столетиями жизнь свою,
Я возвращаюсь вновь на эту Землю грешную.
Живу я очень строго по сценарию
И прихожу к глубокому я пониманию.

Сценарий нынешний мне надобно менять,
Чтоб жизнь свою по-новому начать.
А чтобы всё это реально совершить,
Необходимо свою душу изучить.

Пытаюсь вновь я заглянуть в себя,
Пока, что делаю всё это не любя.
Я без любви урока не пойму,
Без света в сердце, душу не приму.

Я очень-очень осторожно пытаюсь заглянуть в неё,
Здесь глубоко не...

Чего-то ждут. Всегда. Без апелляций.
Салат из новых творческих сенсаций.
Гарнир из вдохновенья полных слов.
Жаркое из святых ума коров.

Их тридцать три. У всех. Ни шага форы.
Но покори за них созвучий горы.
Ты, мол, поэт, тебе подвластны музы.
Им заряди их глоток аркебузы.

За серебро. За гонорар. За плату.
Готовь жаркое. И гарнир к салату.
Ну, просто кок на рифмы корабле,
Как пуделёк – «Вот так нам. Оп! Але!»

И точно в срок. Без промедлений. Спешка!
Но я не Бог...

Проходят дни, недели и года,
Мелькают страны, люди, города.
Все в суете -торопится бежит,
Все суета и некогда нам жить.
Проходят дни, недели и года,
И день за днем , все суета одна.

И жизни ритм рокочущий и томный
Вобрал в себя все силы и все стоны
И дни идут за днями словно сны-
Они летят как вихрь бездонный
Не оставляя ничего в пути
И не куда бежать, и некуда идти.

И некому сказать-постой мгновенье!
Но ты увидишь нежное виденье ,
Что сердца ритм заставит замолчать
И на устах...

Во мраке этой пустоты
Где звезд не видно из-за мглы
Где лучик солнца оборвется
Мое быть может сердце бьется.
Без такта, ритма вещей цели
И трелью трепетной свирель…
И дни, и ночи пролетели
Как летом пролетает день.
Зачем работать ему зря
Зачем крутится вхолостую
Если не видишь ты меня,
Но точку мелкую пустую.
Эх, осень, осень! Ты злодей
Тоску наводишь на людей.
Идет под ручку он, она…
И бьются вместе их сердца…
Глаза в глаза…
С любовью смотрят.
О, Боже свят!
Что кажется ему и...

Застигнутый врасплох
стремниной повседневной,
заботы вечный раб
я стражду и мятусь,
бегу высокого, а низкого боюсь,
кристаллом бытия
упасть к ногам Вселенной
мне не дано;
так глины теплый ком
страшится, свой покой отринув разом
стать в пламени сияющим алмазом,
иль в холоде коснеющим кремнем.
                                             1973


                    * * *
Что за птица в углу забилась,
не найдя окна между стен?
Я с тринадцати лет любил Вас,
господин Фредерик Шопен...

играла музыка в тиши безлюдной
то был чабан-игравший на дуде
с такими ритмами совсем не трудно
уж сорок лет прожить наедене.

играет ветер под ансамбль другу
он здесь один как тот которому играл
с такими ритмами совсем не трудно
уж сорок лет мотив он не слыхал.

они играли песни речке горной
играли ночи что так тихою была
уж сорок лет играют безукорно
прекрасна музыка и зачем слова.