Тире

Как тяжело жить в этом мире
И пробиваться к свету вверх.
Бывает, выстрелят в тебя, как в тире
И над холодным телом раздаётся смех.
Идти туда, куда ты сам не знаешь.
Кричать тому, кого на самом деле нет.
И каждый Божий день страдаешь.
На каждой точке жизни мерещится запрет.
А ты стоишь, и словно дрожь пронзает,
И видя, как вокруг тебя
Один другому горло прогрызает
Ища в высоких статусах места.
А ты, как странник, просто ходишь
По грязной, втоптанной траве.
И на звериный бой ты...

Сулит печаль сирокко,
что плачет надо мной,
бредущим одиноко.
Судьбы хочу иной.
Мне неуютно в мире
с растерзанной душой.
Я – кукла в старом тире,
пугающе-чужой
солдатик оловянный,
рыдающий под джаз.
Народец полупьяный
стрелял в меня не раз.
Я – заблудился. Жалость
с тоской жгут все сильней.
Что от меня осталось?
Мне жизни смерть милей.
Устал быть одиноким
и кланяться судьбе.
Вернуться бы к истокам.
Там выход есть к себе.

Смешно иногда бывает,
Когда тебе лгут о любви
Когда тобой играют,
А ты безвольно молчишь

Когда самые близкие в мире,
Ранят тебя очень больно
А ты словно куколка в тире,
Лжешь, словно всем ты довольна

Неизвестно куда тропа эта приведет
Но тебе лучше идти и не знать
Лучше быть там, где никто не живет,
Чем жить здесь и вечно страдать

Действующие лица:
Партизаны.
Фашисты.
Полицаи.
Разведчик.
Предатель.
Дух хозяина болота.

Действие первое.
Картина первая.

(Поздняя осень. Партизанский лагерь)

Иван:
Шумит суровый брянский лес.
Вот и обрезан мой обрез,
Патрон последний вставлен в дуло.

Радист:
Кажись, фашисты взяли Тулу
И (точка, два тире) Житомир.

Фельдшер:
Начштаба в страшных муках помер,
И остальные тоже мрут.

Политрук (пленному немцу):
Дас ист фашистишен капут
Унд коммунистишен гешлоссен,
Их...

И слёзы из глаз уже не текут и
сердце все медленней бьется.
Я верю и жду,надеясь на то
что любовь ко мне все же вернётся!

***
Ну где же тот кого люблю
ну где же тот о ком мечтаю
искать его среди миров, но где искать? Увы, не знаю!
****
Моя любовь к тебе честней всего на свете
Мне не нужны ни деньги, ни янтарь,
Ни шумных представлений в новом свете,
Ни клоунов, ни почестей алтарь.

А ближе мне чтоб поняли друг друга,
Чтоб ночью, в свете ярких фонарей,
Мне песни пел...

В ночи единенья тоски и печали
Так влажен и сочен мой след от раздумий,
Но я разрываю на клочья след шали,
На сотни фрагментов, в бессильном безумьи.
Ту шаль, что закрыла мне небо, как в гробе,
Печальная исповедь – нужен ли в мире
Мой голос чуть слышный, и то лишь утробой,
Кишками и кровью, сам я – мишень в тире.
Жизнь наша стрельба по космическим целям,
Так хочется с жадностью алчной цапли
Наесться лягушек под брачные трели
И на земь свалится насытившей каплей.
Мы – зомби, представь...

Только вспомни о другом,
Вспомни лучше о хорошем…
Но в толпе чужих прохожих
Одиноко нам вдвоём.

Это так легко и просто
Вспомнить всё и улыбнуться.
Только это ведь всё в прошлом,
И туда нам не вернуться.

Ты другой и я другая,
Шепчет боль эта разлука.
Ты чужой и я чужая,
Ах, какая это мука…

Мы другие в этом мире,
Трудно думать о хорошем,
Как шары в бильярдном тире
На большом столе разброшены.

Богородице.

Божья матерь, пресвятая Дева! Что же ты две тысячи лет делала,
С неба, взирая на скорби людские, нас утешала и с нами скорбела?
Или внимала, как души мирские тянут занудливо: – Ave Maria?
Каются в смертных грехах, чуть дыша, зная, что вскоре опять согрешат.
Было ли время, когда ты смеялась, сыну тепло и светло улыбалась?
Вечный твой образ печалью прекрасен не потому ли, что подвиг напрасен?
Не потому ли, что с Роком не споря, матери сохнут и чахнут от горя,
На крест, ссылая...

Поставить точку...
и жизнь сначала
оставив в прошлом
черту причала...
тире обиды,
дефис пристрастий...
Поставить точку
вот это… счастье

При свете тусклом фонаря

блестела мокрая земля,

стучали капли по шоссе,

по пешеходной полосе,

по зелени цветов и трав,

февраль явил свой буйный нрав.

Упрямый дождь шифровки слал,

тире и точки расставлял,

на окнах, крышах и песке,

устав, заснул на бережке.....

Под шум ласкающей волны

он слышал радостные сны.......


25.02.2008