Сытый

Он глянет раненным оленем,
Людьми гонимым без вины.
Став в телевизоре мгновеньем,
Насилья, боли и войны.

Его в мгновенье этом людям,
На обозренье репортёр,
Представив, зло войны осудит,
Забыв бездействия позор.

Я далеко в своей квартире,
Смотрю программу «Новостей».
О том, что делается в мире,
О войнах и смертях людей.

Как все кто сыт и я виновен,
В их смерти тем, что стадом стал.
Тем, что пассивен и безволен,
На сытость — волю променял.

Мы ни при чём — мы чтим законы...

Меня рвут противоречия,
На сто маленьких частей.
И душою покалечен я,
Нет покоя теперь в ней.

Не уверенности пыла,
Сомневаюсь я во всём.
Кровь горячая остыла,
И темно жить даже днём.

Мир то даст, а то отымет,
Неприкаян в нём умом.
Телом с вами, умом с ними,
Нет стабильности ни в чём.

Выпал снег, похолодало,
Так должно быть, ведь зима.
В теле сытом пищи мало,
Для пытливого ума.

Нас с ним рвут противоречия,
На сто маленьких частей.
Для чего-то был помечен я...

Зима, дороги все под снегом,
В печи потрескиванье дров.
Огонь подглядывает светом,
За нами в щели меж кружков.

Кот у печи, глядит вальяжно,
Он сыт, ему всё нипочём.
Ему ни капельки не страшно,
Что полыхает печь огнём.

Протоплен дом и зимний вечер,
Уютно в нём нам коротать.
Уже стемнело, в небе мечет,
Икру звёзд, шар луны опять.

Ночь негой сна смыкает очи,
Зевают все и даже кот.
А ветер в трубах то хохочет,
То волком воет, то поёт.

Зима, дороги все под снегом,
В печи...

Полна чуда-волшебства,
И полёта детских снов
Ночь святого Рождества,
В ней прощение грехов.

Светом чистых пожеланий,
Обогрет мир в эту ночь.
Радость вспомнив и печальный,
Сможет сам себе помочь.

Всем нам, Милости Господней,
Сможет свет молитвы дать.
Оградит от преисподней,
Нас всех, Божья Благодать.

Каждый, просит как умеет,
Свою суть в мольбу вложив.
Души искренность важнее,
Красоты и слов молитв.

Я Рождественской молитвой,
Прошу счастья — людям — всем.
Жизни радостной...

Вы моей грусти не поймёте,
А я не в силах объяснить.
Я на Земле, а Вы в полёте,
Мы разным, в разном должны жить.

И тягу в горизонта дали,
Вам не понять, ведь Вы НАД ним.
Вы недоступности не знали,
Мечты растаявшей как дым.

Тревожно-нежной грустью алость,
В закате и душа щемит.
В ней не презрение, а жалость,
К тому, кто нищ хотя и сыт.

Слова лишь мысли отражения,
Они их в звуке исказят.
А мысли — чувства искажения,
Ума предвзятого в них взгляд.

И не понять Вам моей грусти...

Его Бог истинный творец,
Дарует дом большой и теплый.
В обед нальет густой борщец,
И был жирок тогда накоплен.

Работа разная была,
Игру поддерживать без фальши.
А как взойдет вверху луна,
Дом охранять и свою кашу.

И Бог любил его таким,
Ласкал и баловал не редко.
А тот был ловким и шальным,
Таскал гусей под выстрел меткий.

А время шло так не спеша,
Стабильность- роскошь приближенных.
Всё Боги правильно решат,
Задача-видеть посторонних.

Однажды Бог стал замечать,
Худеть...

Серый заяц жил и жил,
Болтуном в лесу он слыл.
Как-то заяц брёл в лесу,
Радость нёс денёк ему,
Песни громкие он пел,
Вдруг зайчонок онемел,
На тропинке лось лежит,
Лось и ног не шевелит.
Заяц дело в лапы взял,
Заяц громко закричал:
- Потрудился я, слов нет,
Будет славным мой обед!
Съем лося в один присест,
Мне не лить пустых словес!
К зайцу тут сорока, прыг,
Клюв она раскрыла вмиг:
- Вижу, заяц, ты храбрец,
Всем бойцам в лесу боец,
Вот лося, смотрю, добыл,
Как тебе хватило сил...

Увидел человек в лесу лису.
Под древом чернобурая спала.
Чего, казалось, мысли тут несут,
Но спящая безногою была.

Ей выживать без ног, поди, не ах.
Пока соображал, увидел вдруг,
Пред нею тигр дичь держал в зубах.
Дух хищника не вызывал испуг.

Оставив дичь, умчался тигр в лес.
«О, до чего ж ты милосерден, Бог! --
Домой примчавшись, на чердак залез --
Хочу, чтоб Боже, так же мне помог!»

Чердак не покидая, исхудал.
Ждал милости, от голода, чтоб спас,
Ведь знал, что тигра с...

Я прикасаюсь к губам твоим руками,
Я прижимаюсь к рукам твоим губами...
Когда тобой совсем я стану,
Я перестану оставлять следы.
Я пил огонь из губ твоих Любовь...
Два сумасшествия – Поэзия и Ты.

И мир падёт багрянцем на стихи,
И мир падёт стихами на стихи,
Боясь потери Повелителя Любви,
Боясь потери Повелительницы Тайны...
Любовь, что делает из нас Вино,
Любовь, что делает из нас Стихи,
Любовь, что делает Поэзию из тел,
Из душ, из музыки случайной.

Не вовремя... непрошенный...

Никто меня здесь не помянет,
Не воспоёт никто стихом.
Короткой очень будет память,
Здесь обо мне, в краю чужом.

А в тех краях откуда родом,
Ещё при жизни я забыт.
Я не с моим, живу народом,
Одет, обут и всегда сыт.

Но всё-равно мне рвёт на части,
Здесь ностальгия грудь тоской.
Ведь я не их, цветов и масти,
И буду здесь всегда чужой.

А путь-дорога вьётся лентой,
Между ухоженных полей.
На карте точкой незаметной,
Мне быть всегда здесь для людей.

Никто меня здесь не помянет...