Сырой

Умерла песня во мне.
Умерла и я пустой .
Это всё было во сне.
Было с другим ,не со мной.

Было ,прошло ,не вернётся.
Жизнь как серый туман.
В сказке добро к нам коснётся.
Только ведь сказка обман.

Кто я для этого мира?!
Я вам не нужен ничуть.
Холодно здесь мне и сыро.
Хочется лечь и уснуть.

Только во мне — тот упрямый,
Шепчет сердито — не спать!
Он заставляет встать прямо,
В жизни всё хочет узнать.

Так и живу с собой в ссоре.
В жизни покоя мне нет.
Знаю в ней счастье и...

-Ты видишь свет?
-Я вижу тьму.
-Ты слышишь смех?
-Я не пойму,
А может это громкий плач
И грусть унылого ребёнка?
-Нет, это песнь весельчака,
Она звучит легко и звонко.

-Ты видишь дым?
-Я вижу пламя.
-Оно съедает всё вокруг?
-Оно - божественное знамя,
Что людям всем даёт тепло,
И свет, и счастье, и добро.

-Нет! Там не свет!
Там сырь и темнота,
Что людям не даёт покоя.
И речь их так груба и так тверда...

-А может быть ты прав,
Там приуныло всё вокруг.
Но подбодрит и...

Изо всех миллиардов живущих
И из всех миллиардов проснувшихся,
Не пристроюсь я в очередь ждущих,
А примкну к малой кучке очнувшихся.

Налегке в путь отправлюсь по свету,
Надоела сырая квартира.
Я пройду голубую планету,
Как одну миллиардную мира.

Не приемлю ни лжи, ни притворства.
Не прошу ни пощады, ни жалости.
На тугое стальное упорство
Лишь одна миллиардная слабости.

Окунусь с головой в воду пенную
Под напутствие свежего ветра.
Океан станет глубже, наверное,
На одну...

Пусть смерть придет мне на рассвете,
Но только первая сперва.
А после я. На этом свете
Словами плачет голова.

Сперва поем лапши из теста,
Достану сыр из молока.
И стану я как та невеста.
И даже девушка слегка.

И он придет среди камелий.
А смерть пускай сама умрет.
И мой душистый эпителий
В его объятья упадет.

Женщины капризны, многогранны,
Настроенье их не угадать,
Только в каждом облике желанны,
Даже если сразу не понять.

Выходки изменчивой погодой
Накрывают проливным дождём,
Может это просто связь с природой?
Не предугадать чего мы ждём!

Вроде бы с утра бывает ясно,
В полдень сыро, дождик моросит,
Так и женщина: с утра прекрасна,
К вечеру задумчива, грустит.

Без причины хмурится, заплачет,
Молнией пугает и грозой,
Только это ничего не значит,
Солнце улыбнётся за слезой...

Женщина – море, раскинулась, плещется рядом.
Бухта укрытая рыжего берега пледом.
Вечное небо. Безмолвные нерпы – наяды.
Воины - волны, плывущие к новым победам.
Рыбы как ртуть. Это ясные быстрые мысли,
Знания древних, которых она полюбила.
Стайками бродят вокруг, веселы и искристы.
Женщина – море, где тайна соблазна и силы.

Я опущу в твои воды свою быстротечность.
Мне с поцелуем навстречу нагая минога.
Черная круглая тварь и слепая как Вечность.
Снизу - внимательный радужный глаз...

Вновь пустота ложится-как туман,
Сырая ночь затягивает душу,
Не обмани себя-себя послушай,
И ты поймёшь,что жизнь-сплошной обман.

Немое монотонное теченье,
И слабый вздох,и ветренный порыв,
И боль души,её Вселенский взрыв,
С рукой Судьбы-простое обрученье.

Ты обручён,а значит обречён,
Свобода воли?или страх свободы?
Лишь кровью все оплаченные годы,
Всё медленней идти за палачом.

На погосте холодно и сыро
Я стою у мраморной плиты
Смотрит на меня сестренка с фото
Милые знакомые черты.
Что ж привет,любимая,родная
Многое так хочется сказать
По тебе тоскует наша мама
Не могу словами передать.
Хочется,мне так к тебе прижаться
И своим теплом тебя согреть
Что б смогла ты хоть одним глазочком
На своих сыночков посмотреть
Господи,как хочется обратно
Книгу жизни отлистать назад
Что бы ты за маленькую ручку
Отводила внучку в детский сад.
Но реальность зла и так...

Но едва Судья сняла
Мантию по смерти
И спокойно умерла -
Расшалились дети.

Стали в мерзкое играть
Вновь Израильтяне
И такое вытворять –
Лет на семь потянет.

Осерчал тогда Старик
На сынов в законе
И вкатил им семерик
Строгача на зоне.

Самым главным стал пахан
Из Мадианитов.
Предал Бог еврейский клан
В руки тех бандитов.

(По закону, господа,
Если не живётся,
По понятиям тогда
Париться придётся.)

Тяжела рука была
Новых оккупантов.
Вмиг исчезли со стола
Куры и купаты...

Кружился снег и пеплом белым
На землю падал не спеша.
Скрывая горечь неумело
Я слушал Вас едва дыша.

Пустой надежда оказалась
И сердце волновалось зря,
Когда Вы растоптали жалость
В тяжелой стуже января.

Витиеватые предлоги
Сырая поглотила мгла.
Лишь лик, торжественный и строгий
Корит из красного угла.

Он одинаков, обезличен,
Во всех веках прощальный бред.
Парфюма запах и привычки
За Вами уходили вслед.

И одиночество сухое
Придет, вступив в свои права.
В тиши усталого...