Сыро зябко неутно

На конкурсе пела ворона на бис.
И принимали ее благосклонно,
Поскольку жюри состояло из лис,
А у вороны была сыра тонна.

Автор: Муканов С.

Про Казахстан

Собой пески сухие одаря,
Озеленила степи Сыр-Дарья,
Тут зреет стопудовая пшеница.
Пустынны ли подобные края?

А что Нура? А что седой Иртыш?
Не тысячи, а миллионы ходит
Отар вокруг. Хватает корма им.
А реки: Жем, Сагыз, Ойлы, Кыйыл?

Геолог нефть в районе их открыл!
Хлестнул фонтан с невиданным напором,
Едва кору земную пробурил.
Алтай, Каркаралы, Караганда –

Тут пролегает горная гряда.
О кроющихся в ней великих кладах
Я с восхищеньем думаю...

Когда в ночи смеются звёзды,
Лучами небо щекоча,
Коты-кометы,белохвосты,
Дают по небу стрекоча,

И в сыр Луны, вгрызаясь, мыши
Освобождают свет-зарю,
Тогда и ты меня услышишь
С тобою сердцем говорю.

Мышонок, ёжик мой колючий,
Мужик небритый, дикий зверь,
Мой самый добрый, самый лучший...
Не веришь? Знаю, и не верь.

С тобою я была жестока,
Ты был со мною, как в грозу,
Лиса я, сплетница-сорока,
Бревно, соломинка в глазу...

Ты как птенца меня оставил,
И разорил души гнездо...

Зябко, замёрзла каждая клетка,
Каждая клетка души и плоти.
Ветер, в снегу вся, качается ветка,
Словно, помиловать просит.

Снег белый-белый, а следа провал,
Впадиной — и некрасиво.
Я виноват — я его оставлял,
Шёл — по делам торопливо.

Странности странные, глупости хитрые,
Умности честные, тем недалёкие.
И при деньгах, изворотливо-быстрые,
Смелые с слабыми, с сильными робкие.

Я и не там, и не здесь, и не около,
Мёрзну свирепо — тепло всё раздал.
Изобразить хотел молодца-сокола...

Сырые сумерки нещадно день глотают,
И ночь крадется в тишине.
И, когда люди вскоре засыпают,
Становится спокойно мне.

Моя родная ночь, ее люблю я:
Так безмятежно тихо, хорошо.
И лунный блик, как след от поцелуя,
Ласкает бережно мое лицо.

Малейший шорох слышится в ночи, как песня.
И сердце замирает, слушая его.
О ночь! Как ненавижу день я!
Мне в нем не любо ничего.

А ты – мое спасение от света,
От суеты, от шума, от людей.
Твоим теплом холодным я согрета.
Тобою спрятана от...

Зябко в городе простуженном,
А смешной домишко, с кружевом
Деревянным и морозным,
Из окна дыханьем росным
Смотрит нежно, осторожно,
Может чуточку тревожно.
Мимо люди, шагом съёжиным,
Ходят скрипом промороженным…

Сырой сентябрь. Прохладный тихий вечер.
И смотрит в никуда, поверх меня
Обидевшийся милый мой диспетчер,
Уставший от забот чумного дня.

Сидит, поджав коленки к подбородку
И больше по привычке, не со зла,
Мне имена зверья даёт в охотку,
Не опуская, впрочем, до козла.

И вместо комнаты мне чудится поляна
В глухом краю берёзовых лесов,
Где от тоски осенней леший пьяный
Пугает хриплым скрипом сонных сов.

Там будто у костра рябины красной,
Сжигая мхов печаль и скуки...

А на улице снег с дождём,
Неуютно там — зябко, сыро.
В луже мутной, вода со льдом,
Туча, глыбой плывёт над миром.

Вдоль тропы в лесу грязь и слякоть,
Чертыхнусь — наступив туда.
Хлюпнет — фу ты, какая гадость!
А из тучи — как лёд вода.

Межсезонье всегда сырое,
По мне лучше — мороз сухой.
Белый лес красивей зимою,
И не хлюпает под ногой.

Серость делает мир понурым,
Потускнели все краски в нём.
Дома мокрые смотрят хмуро,
Неприятен им снег с дождём.

Неуютно мне — зябко, сыро...

Тучи низкие и дождя вуаль,
Мир накинул вновь, на Земле.
И исчезла в нём, горизонтов даль,
В серой, пасмурной полумгле.

Эх сырая жизнь, надоела ты,
Где ж ты солнышка, ясный лик?!
Нет на небушке сини красоты,
Ветер-ураган, необуздан-дик.

И озябшие, клёны голые,
Без листвы стоят, под дождём.
Дождик ледяной и им холодно,
Зябко жизнью жить, им сырой.

Раняя весна с зимой смешана,
В ней то снег, то дождь, то тепло опять.
И вода течёт, бурлит вешняя,
Чтобы берега, речек раздвигать...

Мёрзну — это разница температур,
Тёплый я для осени прикосновенний.
День опять ко мне суров и хмур,
Нет давно в нём, солнечных мгновений.

Уж который день на небе тучи,
Уж который день нет солнца в нём.
Уж который день льёт дождь плакучий,
И мне зябко — зябко в нём сыром.

Теплокровный я и в моих жилах,
Кровь живая и горячая бежит.
И мне грустно в мире жить унылом,
Давит неба серый монолит.

Стало низким — до земли оно,
Высоты в нём нет и синевы.
Под ногами, в луже его дно...