Своё место

Мне ль заниматься осталось коммерцией разума,
через трюкачество, во рифмоплётстве…?
О конкуренции речи не может здесь быть… Всё равно ль…-
Перезрел ли её…, не дозрел ли, в моих то летах…
Да не «зависнуть» по жизни, чтоб в творчестве, всуе,
в подобной стихии, во рвении чтива уродстве…
Да не остаться мне в памяти чьей-то, в устоях, порой,
неприличных, а что до своих…, то, увы, растворились в годах…

Мне ли теряться, метаясь ( Хотя…, почему бы и нет? )
среди бредней…- Зависимо мнение...

Ночь. Кругом фонари.
Венеция движется тихо в гондоле любви,
Оставляя шлейф каналов там, вдали...
Её движения неторопливы, ленивы,
И мы, в ауре светящейся, тихи, несуетливы.

Святая Венеция двойная:
В воде отражённая и нагая,
Пронизывает насквозь энергией,
Сто крат преломлённой,
Развозит размеренно
Просветлённых, удивлённых и сонных
В волшебной гондоле,
И ещё, всех отражённых,
Невольно.

Приходит день,
И вновь Венеция облита солнцем,
Торговцы мастерят искусственную тень...

Когда же Пасха приближалась,
Иисус сказал ученикам:
"Уже недолго Мне осталось
В миру быть с вами. Ко врагам

Влеком Я буду на допросы,
И дни Мои придут к концу.
Но будут в радость ваши слёзы,
Когда отправится к Отцу

Мой дух. Вы ныне не вместите
Всё, что имею вам сказать.
Моё учение храните,
Чтоб после людям передать".

Тут Пётр и Иоанн спросили:
"Где приготовить Пасху нам?"
И указанья получили:
"Идите к городским вратам

И водоноса там найдите
С кувшином. Поравняйтесь с ним...

Синяки я от гусей носила часто...
Но тот синяк запомнился навек!
Ведь это было на том самом месте ,
Которое напоминало слово Секс...

По телевизору , в то время шла реклама
Диван!ОН и ОНА! её туфлЯ!
Летит туфлЯ подальше от дивана,
И на диване ПАРА... ХОРОША!

Но это в телевизоре реклама,
А я ж хочу своё дорассказать...
И связала всё в одном стихотвореньи
Рекламу , секс , к тому же мой Синяк!

... Ходили мы с соседками на дойку,
А в это время Одуванчики цвели...
У меня ж гусей...

В бурой воде трепетали гигантские рыбы,
ящер шуршал чешуёю в янтарной траве,
над водопадом нависли гранитные глыбы,
весом своим устремясь к голубой глубине.

Прошелестели стрекоз золотистая стая,
пальмы качнулися, дрогнули ветви лиан,
вышла горилла неспешно, и лапа большая
дёрнула стебель, порушив букет икэбан.

Принялась грозно трубить, танцевать по поляне.
Замер в болоте бревном молодой крокодил.
Взор обратив свой стеклянный к большой обезьяне,
как примеряясь, как он бы её...

О тихой гавани мечта,
Сбылась и я нашёл её.
Везде порядок, чистота,
И место знают все своё.

Здесь ровных линий красота,
В чести углы прямые здесь.
Не вольность, нрава простота,
Нужны, а преданость и лесть.

В воде стоячей всегда плесень,
Корабль мечты на мель в ней сел.
А сердце просит вольных песен,
Тех, что когда-то брат мне пел.

Спою чуть грустную о светлом,
О том что я ещё живой.
О сердце непокорном, дерзком,
Что не прощается с мечтой.

И в тихой гавани забвения,
Нам...

Как попал я сюда, говорить мне об этом не хочется,
Шар стеклянный по случаю загнан в ворота футбольные,
Микрокосм не у дел, переживший своё одиночество,
Ампутированная ступня, связь прервавшая с голенью.

Лиц не видеть вокруг - шанс единственный был на спасение,
Через форточку я дважды в день выбирался на улицу.
Приходящих врачей понимая благие намеренья,
Как бычок в писсуаре я был, что уже не раскурится.

Мир висел предо мною шаром новогодним на ниточке,
Уж осколки местИ...

Плачет одиночество во мне-
Нет поддержки, нету человека,
Лишь портрет огромный на стене
Женский, девятнадцатого века

В восхищении я замер и стою,
Чувства все во мне перемешались-
Кажется, что я сейчас в раю…
“Раньше мы с тобою не встречались?”

Может быть... а может только сон...
Хотя нет... ты из другого теста-
Кто же был в тебя,тогда, влюблён,
Чья же ты, тогда, была невеста?

Улыбаешься лишь уголочком рта,
Голову, склонив красиво нАбок
Ах, как ты прекрасна и чиста,
Словно...

Хотел уйти, да вот не стал -
Ей Богу, - духу не хватило,
Чтоб в одиночестве познать
Своё нутро, что, верно, сгнило!

Да, очень крепко держит тот
Меня за горло жуткой силой
“Я БЫВШИЙ” - хватка-то его! -
И жизнь, которая постыла!

Да, знаю, что придет тот миг -
Не будет места укоризнам,
Останется лишь светлый Лик,
Который ко служенью призван!

Когда любви незнаменитой,
Мятежной, беглой и живой,
Я посвящал души открытой
И беспокойство и покой;
Когда надеждою виновной,
В часы общественного сна,
Невольно мучилась она
И в мир поэзии любовной,
Уединённа и нежна,
Летала с музой многословной,
Когда рогатая луна,
Богиня женских упований,
И ночи мрак, и вздор желаний —
Мою нестройную мечту,
Как сон волшебный, чаровали
И пустяками занимали
Младого сердца пустоту:
Чужим исполненный предметом,
Я обещался вам тогда
Всё объяснить...