Сухой лист

В январской ступе белую муку
Не истолочь в спасительную манну,
И у солдат, по сути, оловянных
Не излечить осеннюю цингу,
Когда они, предчувствуя приливы
Апрельской жажды, так нетерпеливо
Пытаются расплавиться в снегу.

Я вам пишу позёмкой января.
Сухой поток, слова в песочной рамке
Не поддаются правке и огранке.
Ломая строчек выверенный ряд,
Лошадка снова мается по кругу
Как призрак застарелого недуга.
Я вас люблю бессмысленно и зря.

Пока я к вам так ласково...

Я буду ждать,
Как ждут поля в сухую засуху дождя,
Как ждем зимою лета мы,
Как птицы ждут приход весны.
Я буду ждать, я не сломлюсь.
Хоть это будет трудно.
И верю ты ко мне придешь,
Наступит это утро!

Роза завяла.Висит вверх ногами.
Ничто уже не вернёт её к жизни.
Сухая висит.

на зимней дороге
сухие иголки
прошлогодних елок

мотор
комочки сухой земли
после нас на платформе

А наша жизнь... Все как в тумане
Мы слепо ходим по земле,
Живем мы все в сплошном обмане,
И больше не внимаем красоте.

Живем мы лишь себе во благо,
Все в суете и все в делах,
Все сухо, нет небесной влаги,
Нет счастья и мечты в глазах.

Ты посмотри, какое небо голубое,
И ветерок, играючи колышит стан сосны...
Все, вдруг, не то и все другое...
Уже не ждем мы наступления весны.

Уже не верим в искренние чувства,
Как-будто в коконе своих проблем,
И я смотрю на Вас...мне стало...

Любоваться багровым закатом,
Окунаться в благовонный туман в темноте,
Громовыми раскатами рока услаждать бесшабашную душу…
Дышать в твое сердце,
Бессвязно шептать сухими губами,
Целовать след твоих мокрых ног на узорном ковре сновидений,
Любить в первый раз,
Но как в последний,
Словно танец предсмертный на лезвии бритвы….
Счастье безмерное знать, что ТЫ есть в этом мире безумном!

На сухом пригорке лёжа,
Похвалялся острый ёжик,
Что его ежову кожу
Ущипнуть никто не сможет.
2.03.06

Саднят глаза сухие, жгут,
А сердце плавится от боли.
Соломы догорает жгут,
Земля черна, чернее смоли.

Иссушенную зелень трав
Покрыл налетом пепел серый,
Надежды на рассвет поправ,
Пытается лишить нас веры.

Горелые пеньки берез
И горький дым клубится в поле.
Глаза, не видевшие слез,
Заплачут сами, поневоле.

Во глубине степей канзасских
Обкурен хмур и нелюдин,
Наследник всех сирот казанских,
Жил на отшибе чёрт один .

Звался не хтро- Джоном Смитом.
Ни кузнецом ни палачём ,
А был он фермером забитым
И по округе слыл бичём.

Его жилище представляло
Собой не царский павильон,
А весь плакатами секс пистолз
Обклеянный тепляк вагон.

Жена его ,Смит тоже Анна ,
Чтоб не гласил сухой закон
Всегда была как сука пьяна
В ход даже шёл одеколон.

Дочурка Элли с малых лет
Играла в покер и...