Стакан водки

Все вокруг что-то говорят,
Но я ничего не могу расслышать.
Словно вокруг меня выросли стеклянные стены,
От которых не сбежать… Можно лишь прыгнуть.
Но, куда?! Я не вижу дорог, залитых светом –
Всюду лишь иллюзии перекрёстного выхода…

Слёзы от одиночества переходят во мне
В красные кричащие реки моих нервов…
И снова руки непроизвольно сжимают стакан…
Ещё секунда – и он треснул…

Взгляни на меня без инъекций льда,
Сдерживающих мои наэлектризованные чувства.
Мамка сказала, что в...

Я забавный, позитивный
Лучше нету никого
Веселюся я активно
Не с того, и не с сего

Люблю выпить по стакану
Очень светлого пивка
В утреннем настрое бодром
Начать новые дела

Програмировать люблю Я
Чтобы грусть всю разогнать
После пятого станкана
Бросить лапы и удрать

Изредка шутить люблю Я
Людям радость доставлять
Чтобы им стало приятно
И оценка мне на пять

Иногда находит грусть
Хоть и спать обычно в лом
Ну и хрен с ней, ну и пусть
Просматрю приятный сон

С мешком огромным за плечами
Зашёл в гостиницу мужик.
Хозяин и к тому привык,
Что просятся порой ночами..

Гость попросился лишь на ночь
И расплатиться обещался
К утру, не гнали б только прочь…
Так, с позволения, остался.

Но сам хозяин плут был гадкий.
Указ жене уж строгий дан,
Чтоб гостю бросила в стакан
С утра таблеточку украдкой.

Впадёт мужик так в забытьё...
Глядишь, мешок свой взять забудет...
И в доме их – добро прибудет.
Не врёт хозяйское чутьё!

Всё утро гладко...

Я никому ничего не должна.
И ничего и никто мне не должен.
В хват декаданса схлестнулась струна.
В доме пустом бледный вид из окна.
И крест прощения рукоположен.

Партик Святой эль полнее нальёт.
Друг, ты прости, тут стакан не поможет.
Солнце устало ласкать свой народ,
Пуст, безразличен седой небосвод,
Бей в барабаны. Стели своё ложе.

Жги чучела. Пусть прихватит огонь
Угли-глаза в окантовке печали.
С трассы срываются стаи погонь,
Сходят с ума. Ты прости и не тронь
Криком души...

Что и было, то забыла и простила.
Никогда его я, видно, не любила.
И одна брожу по саду до рассвета,
Безмятежно провожая бабье лето.

Но затишье это - полдень раскалённый,
Что идет с грозой и силой непокорной,
Ведь упорно кто-то шепчет тихо где-то:
«Ох, не так ты и спокойна в это лето».

Я хочу собрать в букет лесные чащи,
И сомненья расколоть о день кричащий.
Это лето словно сон, стакан хмельного...
Больно думать, что за ним и осень снова.



© Copyright: Наталья Костянова...

Не успела разыскать поэта,
Не сумела полностью понять —
Моего поэта больше нету,
Только его строки не объять.

Под его волшебною рукою
Слово превратилось в ураган,
В музыку под солнцем и луною,
В каплей переполненный стакан.

Умер не дойдя до кромки века.
Смерть поэта - веку не прощу!
Среди строк ищу я человека,
Среди строк товарища ищу.

Нет поэта больше и не будет
Очень жаль, что не с кого спросить:
Кто словами мёртвого разбудит,
Кто словами Каина простит...

Маленький домик. Поселок «Эколог».
Повар, швея и врач гинеколог.
Синие крыши и башенный кран.
Море шумит, зеленеет бархан.

Собака по берегу, рядом мальчишка.
Тучная дама. Синицкого книжка.
Лиман с голубями, точнее то утки,
А может то чайки посерели для шутки.

Небо всё в тучках. Солнце лучами.
Пеной морской принесло тетю Таню.
Красный мужик расчехлил чемоданчик,
Ведь у него там есть пару заначек.

Трогая тетю товойного дяди
Бьют его палкой на кого-то там глядя.
Черненький...

Просыхайте, господа!
Слишком тяжко это бремя.
Пожалейте иногда
Свое пропитое время.

Мир - река без берегов,
Неизвестностию манит.
Не сводите же его
К горькой жидкости в стакане.

Почитайте от тоски.
Это ведь довольно просто.
Напрягите чуть мозги
И не только ради тоста.

"Измельчал мужчина, да..." -
Часто пишут в интернетах.
Просыхайте, господа.
Это - добрая примета.

май 2013

Для кого-то спасение полный стакан,
Для кого-то важней наваждений дурман,
Но ни то, ни другое в итоге не выход
Для души, угодившей в пристрастья капкан.

Он дышал не спеша,
и душа разливала портвейн по стаканам –
Божья тварь, Божий дар, стыд и срам.
Его ночь – сад камней, чёрный свод меж бровей,
меж камней – ручеёк горизонта.
Он смотрел в этот мир сквозь свинец чьих-то глаз,
раскалённых, как майское солнце.
И холодной струёй, как струной,
бился ключ его сердца,
пока не сгорел листопадом нежных аллей.
В свете – тьма, в тьме – рассвет, и далёкий привет
одинокого эха над горным гранитом;
там покоится сон, тишина, только он
всё блуждает...