Сожженая

Ты сердце моё сцепила в тески,
Нежной ручкой сдавила мне шею,
Милая позволь мне просто уйти,
О большем просить я не смею.

В карих глазах пылают костры,
В бездонных нет места сомненью,
Ночью бросаешь на алтарь красоты,
Чтоб придать наутро сожжению.

Звёзды нам дарят языческий свет,
Эта ночь для меня вне закона,
Восходя на алтарь я скандирую вслед,
Жизнь пуста без тебя - Белладонна!

Таинственный берег виднелся вдали,
Сквозь валы бушующих волн,
Другого пути моряки не нашли,
Добраться до славной земли.

Земля та травы изумрудной полна,
Дождь реками льется над ней.
До гор островерхих, как до моря дна.
Луна как царевна одна,
Всё так же добра, светла и бела,
Как в родине их сожженной дотла,
Когда-то над морем была.

Их девичья песнь звала к берегам.
И песня та звонко гласила:
«Я вас никому, моряки, не отдам,
Плывите к брегам в дождливый мой храм,
К озёрам...

«Сердце мое в Господе помпезное,
Вознесся рог в Господе моём,
На врагов моих уста разверзла я,
О спасенье радуюсь Твоём» -

Так молилась Анна, в служки к Илию
Сдав своё дитя. А разный сброд
И шпаны языческой обилие
На святой наехало народ.

Женщина отбрила без прощения
Всех врагов, разверзнувши уста
С лексикой такой, что жрец-священник здесь
Углубляться в лексику не стал

(Бестолковым разъяснится после, мол,
Теми, кто провидит всё насквозь,
А какой рог вознесён был в Господе...

После радостных происшествий сих
Не разверзлась вокруг земля.
Где ты? - Глас прозвучал Божественный.
И сказал Авраам: Вот я.

Вспоминал он, как стал папашею,
Ноги сами пускались в пляс.
И откуда у старца нашего
Прыть подобная вдруг взялась?

Много дней проводил он в праздности,
Детороден и при деньгах,
И что жизнь не сплошные радости,
Позабыть успел патриарх.

К Аврааму пришло видение,
Хуже чем у жены мигрень,
Словно солнечное затмение
Омрачило вдруг белый день.

(Может...

Из всех мальчиков, кричащих, голых,
Появившихся на белый свет,
Первых примечает Иегова,
Ко всем прочим интереса нет.

Если ты второй иль даже третий -
Вроде как Господь тебе не рад.
Здесь призыв идёт с приоритетом.
Это вам не райвоенкомат.

Говорил Бог Моисею строго:
«Разверзающего ложесна
Грудничка, пока без синагоги,
Освяти, дай знать на небеса

О том прибавлении приватном
У сынов Израиля, в реестр
Занеси его рожденья дату,
Из каких он появился мест,

В смысле, где родился...

Православным я рождён по матери,
По отцу - Израиля я сын,
Поровну делю свои симпатии
Без дробей и глазом не косым.

Полукровка буду по рождению.
Отутюженное на пару
Я любое на показ суждение
Выверну чулком иль разорву.

С уваженьем отношусь я к прошлому,
Корни наши не рублю с плеча,
Но когда меня накормят пошлостью,
Извините, не могу молчать.

Представление о сути святости
Иезекииль формировал.
Не могу перебороть предвзятости
К Моисею за его...

Я с позиции безбожника
На любой смотрю обряд.
Делай, что тебе положено,
Нам с амвона говорят.

Сдержит нас от безобразия
Строгих действий ритуал,
От избыточной фантазии
Здесь никто не умирал.

Ритуальным строгим действием
Святости авторитет
Нас спасёт от мракобесия
И сопутствующих бед.

(С голода не раз мичуринцы
В рот тащили всё подряд,
То, с чего вдруг окочурились,
Люди больше не едят.

Так слагаются обычаи.
А могли б перетерпеть…
Что для русского привычное,
Для семита...

Красота не спасает мир – глупцы!
Представляете как это страшно
Мир сожжен войной и стоит, застыл
В красивых гранитных башнях

Заковав в сталь и пластик весь мир, ждем
Уповаем на крепость духа
И последний огонь сердец жжем
Нам и гибель звезд не наука

Нас уже не спасти и верой пустой
За которой идем на закланье
Мы не верим себе и с таким лицом
Что на встречу, что в расставанье

Не поможет нам правда, бичуя всех
Кто отличен, кто не похож
Расставляя знаки, где свет, где грех
Ты...

Стоит сентябрь у ворот,
стучит багряной веткой клёна
и на природу тех зовёт,
кто в осень по уши влюблённый.

И на прогулку я иду
в горпарк, без тени сожаленья
топчу поры осенней мзду -
листву, готовую к сожженью.

Я знаю, что в конце концов
костры из листьев разгорятся,
к подобному вполне готов
"с торжественностью святотатца".

Так будет после, а пока
гуляю я напропалую
по парку бодро. И слегка
я осень к сентябрю ревную.

Нутро сожженного Марса
Заполнено злом под завязку.
А значит, шагай и не парся,
Вливайся в смертельную пляску.

Я здесь! И мой смех жестокий
Сочится сквозь сжатые зубы.
И сукровица – в стоки,
И всмятку ожившие трупы.

И промедленье смерти подобно –
Не ты, так тебя уроют.
Бертругера хохот, по нервам, злобно.
И импы от счастья воют.

Да только жертва не я – они.
И щерится тварь под прицелом.
Поближе давай! Еще ближе шагни!
Не так уж опасен я, в целом.

Наружность...