Слияние двух рек

Звёздный вечер...
Волшебство нам обещает.
Нежным светом...
Тайною... маня.
Снова Землю...
Ночь... вуалью накрывает.
Укрывая под собой...
Невзгоды... дня.

A луна...
В окошко смотрит улыбаясь.
И зовёт...
Пройтись по млечному пути.
И как будто-бы...
Немножечко... стестняясь.
Тихо... тихо...
Нам поёт... мотив... любви.

Звёздный вечер...
Волшебство нам обещает.
Растворяюсь...
Снова... в нежности... твоей.
Двух влюблённых...
Ночь... вуалью накрывает.
Видно...
Только силуэты...

Между Правдою и Ложью,
Ведомо лишь -- Одному,
Для чего дана возможность
Сделать выбор – самому!


Индеец с внуком поделился
Старинной истиной одной.
К познаниям внучёк стремился
И... к мудрости, как таковой.

Поведал дед, что в человеке –
Борьба матёрых двух волков.
Один – за доброту на свете,
Другой – за царствие грехов!

Едва, на время, разбегутся,
Как вцепятся друг в друга вновь.
Один – чтоб месть подать на блюдце,
Другой – за мир и за любовь!

Внук, слушая...

Между нами опять, пролегло расстоянье,
И мерцанье огней, двух больших городов.
Нарисуют на небе ночном, лишь одно заклинанье,
Прости. Позабудь. Не скучай. Будь здоров.

Только чудиться мне, Твоих губ прикасание,
И звучанье в тиши, тех не сказанных слов.
На прощанье в итог, от Тебя лишь молчанье,
И упрёк ,и обида прошедших в забвенье годов.

Время птицей летит и текут день за днём,
Каждый миг провожая в былое и делая прошлым!
Только наши сердца не скупеют любовным огнём...

Больше двух не собираться, дня бояться сильнее
ночи, солнце, всех в клочья, как тузик грелку, по-
рвало, как на ладони, разметало, не спрятаться
доне, сынку, глаз не коли, каринку, в лукошко, в
банку ложку, пересыпь сахаром, (немножко), до-
коле, малиновый городовой будет выжигать, зной,
разметал силы, все красивы, даже (ты), урод, вз-
гляд оптимиста, (удод.), тролля, вот, вымазался в
смолу, (толя), (чтобы лучше был виден), в дёготь,
для, ........песня, слог ля, характеризовал его...

Всё время между двух огней,
Не знаю, чем же тут помочь.
Сегодня мой, а завтра с ней,
Но не уйти пока мне прочь.

И создан занавес теней,
Пускай любовь рассудит Вас.
А среди тысячи свечей-
Одна всегда горит для нас.

Всё повторяется точь-в-точь,
Когда то чувство направляю.
Как та свеча, сгораю в ночь-
Уже ничего не понимаю.

Лишь пепел на моих руках
Остался от огня живого.
Дождь смоет слёзы на глазах,
Вновь нету выхода иного.

Случается само собой-
Ты одинок в сердце своём...

На перекрестке двух дорог,
Под ветер, что толкает в спину,
Я замедляю тихо ход,
Куда идти не знаю.

Дорога жизни, два пути,
А впереди… мне страшно.
И только тихо дождь шумит,
И я иду все дальше…

Нежно, трепетно, безыскусно...
Сердце вздрогнуло – там не пусто.
Тихо, благостно и таинственно...
Прозвучало – да, да, Единственный.
Загрустила, слеза вдруг солью,
Без Него так печально, больно…
Улыбнулся, рассвет розовеет,
Долетит до Неё, согреет…
Ожиданием стёрты все сны
В двух шагах от новой весны...
Воедино смыкается мост,
И ответ без вопроса так прост...
Рассмеялись, печаль позабыта.
Чисто, весело и неизбито...

Сойдя с ума с собой наедине,
Я – тень двух лун в чернильно-синей бездне,
Сгорев сама, в рождённом мной огне,
Сожгу свою историю болезни,
Чтоб не узнал никто, что я, увы,
Была ничтожеством, хотя стремилась к свету –
Больной росток, чуть видный из травы,
Принявший жизнь за чистую монету.

Дождливой октавой застонет мелодия строк,
Слегка потревожив течение суетных улиц,
А городу летнему, в общем-то, и невдомек,
Что ноты прощальных стихов чей-то жизни коснулись.

Погасшей мечтой зазвучит наказание слов,
Прочитанных на перекрестке двух суетных улиц.
Из города летнего молча уходит тепло,
Под грузом холодных стихов сиротливо сутулясь…

Лишь узнал про Авенира, царь Иевосфей,
Что убили командира, в грусти и в тоске
Его руки опустились. Весь Израиль сник,
Как им жить без Авенира, до того велик -

Человек, царя назначил, как штрафной буллит
Отменил, переиначил... Сам теперь убит.
Два других в Верховном штабе было у царя
Генерала (оба гады, честно говоря).

Сыновьяони Реммона, сучьи потроха,
Баана с натурой подлой, брат его Рихав.
К власти рвущихся верховной не перевелось,
Но в роду других достойных к службе не нашлось...