Шум бегущей реки

Когда я был примерным мальчиком-
Седой старик,скорченый от бед-
И смерть ещё не грозила пальчиком-
Садился мальчик на свой мопед!

Пересекая все швы заплатками-
Начало жизни- вечерний час!
Тогда дороги все были гладкими,
И свет зари не печалил нас!

Кого-то ждать и на что надеяться-
Куда бы чёрт меня не занёс –
И этот брод,что у старой мельницы,
Был ниже ступиц моих колес!

Но уходя-я всегда оглядувался-
Теперь зовешь ты издалека,
Шарнейка моя,награда моя-
Коричневая река...

Подошла к реке холодной,
Шум и говор тут природный.
Но откуда этот вой?
Над моею головой

Стрекозою вертолёт
С рёвом пилит на восход.
Тишина бежит к берёзам,
Не нужна ей эта проза…

Горизонт стрекозку съел
И немного покраснел,
Как воробышка в окно
Запустил его в тепло.

Под проделку горизонта
Все простили мастодонта.
Горизонт мне улыбнулся
И лукаво встрепенулся,

Зернышко катнул волне,
Раскалённое в огне.
Ветер стих, река – хрусталь,
Солнце... осветило даль.

Я стою у тына дачи.
Отцвела в садах сирень.
Весь плетень иззабиячил
Синеокий паутень.

Вкруг ватага петушачья
Разноцветная идет.
Моет ивушка висячьи
Ручки веточки у вод.

Стайка злаков тайнобрачных
Водит стройный хоровод.
Дуб кряхтит пузатый, мрачный.
Все гудет, цветет, поет

Дух вокруг медовый, смачный.
Тишь, безоблачно, тепло.
Вдруг комариков кусачих
Войско целое нашло.

Потянулся дым табачный.
Муж не курит. Кто? Сосед?!
Что живёт напротив дачи?
Так...

Как по полу старого притона –
- человечьи вздохи, вскрики, стоны,
мандолины нежные рулады,
пыль, меж половиц ютятся гады.

Серебристый месяц из за ставень,
в небесах привольно, живо блещет,
волны по реке гуляют сами,
гребнем каждая волна трепещет.

Девушка – близ старого притона,
ликом бела, голосом – мадонна,
песенку поёт тебе о счастье,
безучастливо касаясь страсти.

Ты вернулся, ты ушёл из дома,
от теней туманных Альбиона,
золотые прихватив дукаты,
в ожидании девичьей...

1
По Дунаю
по реке Великой
голос Ярославны
эхом пролетает,
а осенний листик
робкою мечтою
как ладья без мачты
в море уплывает.


2
Не кукует
во лесу
кукушка, -
Ярославна
во Путивле
плачет...



Когда лучик
трепетной надеждой
отраженьем в заводи
маячит.
Ярославна плачет,
Плачет
причитая...
Причитает,
словно призывает,
годы мимолётные
вернуться,
чтоб ещё,
хотя бы раз!

светлым взором
к счастью
прикоснуться;
ведь
слова,
что капли...

Над рекой закат горит алея,
Уходящим отсветом судьбы
Ну, а рядом, словно всех жалея,
Про былое шепчутся дубы.

Так от зноя и морозов жгучих
На стволах потрескалась кора,
Им давно по сумме лет дремучих
Колдунами стать уже пора.

Почитай им не одно столетье
Шум их полон смутами времён,
Ведь они во время лихолетья,
Много славных слышали имён.

Рассказали трепетные ветки
Мне про удаль буйную в очах,
Как в походы собирались предки,
Вновь коней могучих горяча.

Этот дух, распахивая...

Солнце ярко очень светит,
Греют ласково лучи,
Вот и треснул лёд на реках,
Шум подняли ручейки.
Речка здесь в лесу проснулась,
Заиграла, поднялась,
Водой весенней встрепенулась,
В Дон скорее понеслась.
Чтоб прославилась навеки
Эта дивная река…
Пусть цветут донские степи,
Как святыня бытия.

Очнувшись от долгого сна,
С тебя отряхнув остатки
истомы.
Я мир оглядел, где полно было
зла,
Где у многих людей даже
небыло дома.
Пустые глаза, устремленные
вдаль,
Пытались найти хоть крупицу
надежды.
На лицах застыла немая печаль
Другой уже мир, не такой как
был прежде.
Сознание с отчаяньем рвалось
наружу,
Пытаясь понять, что случилось с
Землей.
Я вдруг подумал, кому же я
нужен,
Как отыскать мне тропинку
домой.
Долгое время я стоял
наблюдая,
На бескрайний поток бегущих...

Весною яблони дарят
Свой цвет влюбленным парам,
Сады кубанские горят
Сиреневым пожаром.

Как в мае ночи коротки!
Как в мае речи жарки!
Да и свиданья у реки
Совсем не те, что в парке.

Здесь шум не слышен городской
Среди степных раздолий,
И тихо тихо над рекой,
И тихо тихо в поле.

Шагнуть вдвоем в такую ночь,
Идти, не уставая,
Заботы прочь, печали прочь,
Одна любовь без края.

Пройти по жизни не спеша
До самого столетья...
Любовь весною хороша,
Как...

В игольное ушко зрачка вдевает нитку солнце.
Из-под туманного плаща косится лунный серп.
Унылый шум берёз скользит, отбрасывая проседь.
Перебивая слёзно ночь, росой звенит рассвет.
Вбирая форму пустоты, смотрясь, как щёголь, в воду,
подобие своей тоски в глазах реки застав,
телегу катят облака к оврагу горизонта,
благословляя лязг дождя и пустозвонство трав.
На сотню вёрст – лишь двадцать грамм души и влага неба,
где пьют прохладную волну ракушки сонных век,
и сердце, словно на износ...