Шкура

Там за горами дальними, за топями опасными,
На берегах обрывистых, и в зарослях лесных
Зверье водилось дикое, с клыками безобразными,
Шакалы шаромыжники и волки – из блатных.

И волки лесом правили, все было по понятиям,
Кто сильный, тех и правила, а всех, кто хочет жить,
Зверье лесное мелкое, под видом демократии,
Они сумели грамотно налогом обложить.

- Мол, значит так, родимые, вы сами выбираете
Кого на растерзание не жалко нам отдать!
Блюсти неукоснительно! Но если оплошаете,
То...

А изначально мы все свободными рождались
И будем продолжать такими же рождаться.

"НЕ петь, молчать, стоять, бояться!"-
Кричал нам Вождь-,
"Не смейте даже улыбаться"!
И грянул дождь...
Чтоб посмывать с нас грязь и ложь,
Которые мы сами рады постараться
Приклеить к своей шкуре,
Ещё рога приставив, побадаться,
Внимать какой-то странной дуре,
Нести бредок, насколько он возможен...
Ну, и так далее... А ко всему приложен
Стереотипный Панцирь - сучески безбожен!

Ломай...

Здесь, как собственно и везде, ничем никого не уди-
вить, и нечего себя рядить в овечьи шкуры, и обещ-
ать не надо, промчалась вся жизнь, без огляда, так
никого и не победил(?) даже себя, всегда и везде, в
лучшем случае был один, или в конце, ни цирка,
ни колпака, ни шапки невидимки, лишь отблески
и картинки, просветы, льдинки, распались и распл-
ылись, под действием тяги, и снежок весь растаял,
развеян был ветром, на бумаге (перепад дав-
ления создаст, вдох или упал камнем, (сдох...

Было солнце, было лето,
И в потоках ярких света
Все цвело и зеленело,
Сердце билось, кровь кипела.

На лугу у быстрой речки
Поднимался дым колечком,
Завивался узелком,
Исчезал за бугорком.
У костра лежал пастух,
Говорил с собою вслух.
Его слушала улитка,
Что несла свои пожитки
На натруженной спине.
Да в раскатистой волне
Две лягушки с окуньком
Любовались пастухом.

У костра торчит рогулька,
А на ней висит кастрюлька.
Супа мерное кипенье
Навевает сновиденья.
Погрузился в сон...

Иуда русский куплен до говна,
Ему чихать на преступленья янки.
Предательство окупит он сполна,
Лишь только счёт бы пополнялся в банке.

Он всех продаст. И маму, и страну,
И ветеранов войн, его же шкуру
Телами заслонивших! И вину
Его приявших. Русскую натуру

Ну никогда не пОнявший никак,
Поскольку жид продажный и Иуда.
Те сребреники высмотрел, дурак,
И променял на истинное чудо.

Ребята русские и мужики!
Мне, может, жить на свете мало лет уж.
Не дайте мне подохнуть от тоски
И...

Комната. Зима. Вечер.
У окна - молодой человек.
Смотрит. Как мягко светит
Фонарь. И как серебрится снег.
Вдохновенно: "Был вечер чудный...".
Посильней подбирает слова.
Восхищаясь обыденным в будни,
Пусть и в самый канун рождества.
Вдруг звонок. Телефон. Отвечает.
То давнишний студенческий друг.
Волшебство за окном исчезает...
В темноте только матовый круг…
"О, привет! Как живешь?" - "Да, не очень.
Позвоночник. Кровать. Скукота..."
(Так небрежно - пустяк, между прочим).
"Вот звоню...

Я опять проглотив возражения,
Промолчал — я был должен молчать!
Не нужны, подчинных им, мнения,
Хамам, если у них в руках власть.

Я молчал не из страха за шкуру:
Вспомнил, что за спиною семья,
И в глаза, посмотрев хаму хмуро,
Проглотил возражения я.

Я стерпел клевету — доказательств,
У меня нет, к тому ж — я чужой.
Оказавшись в плену обстоятельств,
Я не дам, гневу власть над собой.

Я стерпел и стерплю — я не первый,
Кого в угол, загнало судьбой.
Помоги — укрепи Боже нервы...

Разошлись наших жизней дороги,
Далеки мы с тобою, друг мой.
Небеса так решили и Боги,
И ушёл я другою тропой.

Моей жизни тропинка сбежала,
В край далёкий, где всем я чужой.
С глаз, родная сторонка пропала,
Из бетона здесь дом теперь мой.

По утрам тоже здесь на рассвете,
Соловьи в лесу летом поют.
Здесь не буйствует, как в степи, ветер,
Нашей речи, здесь слов не поймут.

Здесь я понял на собственной шкуре,
Как же тяжко, когда нет друзей.
И на фотке моёй взгляд не хмурый...

Под горой в норе глубокой
Жил мышонок одиноко,
Но мечтал в один из дней
Стать на свете всех сильней,

Он дрожал, при виде кошки,
Всех боялся понемножку,
И от страха каждый день
Убегал подальше в тень.

Помечтать - вреда не будет,
За мечты никто не судит.
Как- то летнею порой
Шёл волшебник под горой,

Отдохнуть решил немножко
Перед дальнею дорожкой,
А когда глаза продрал,
Вдруг мышонка увидал,

И взмолился тут мышонок:
Маловато, мол, силёнок,
И нельзя - ль наколдовать,
Что...

Безумен как и все вокруг и что отличие имея?
или похожи? флагом рея или застыли каменея,
строги иль веселы, блаженны, примерны или
оборот, всех мыслей не определить
и нечего себя рядить в овечьи шкуры
постепенно, а сразу, разом одарить...