Шестидесятые

В шестидесятые советские года!
Такие дороги были в хуторах и
деревнях, тогда…
Весеннею и осеннею распутицу,
Непролазную эту грязь, спутницу.

Сколь техники в распутицу гробили!
Дорог мало в те годы тогда строили…
Много работы было в Союзе везде!
Посля войны, на порушенной земле.

Благодаря гусеничным тракторам…
Передвигались по таким дорогам,
А уж когда мороз здесь трещал!
Водитель без трактора проезжал.

А когда лето начиналось в степях,
Горя водители не знали на своих...

Вновь Зима на Дон вернулась здесь!
Снегу трухнула, есть, что от порога
отместь…
Прошла морозцем не большим,
Чтоб зима достигла своих вершин.

Как это было в шестидесятые года!
Когда на Дону сугробы наметала
русская зима…
В степи так родная завывала она,
Что ни пройти, ни проехать никуда.

Спасибо лошади тогда были везде!
На них никогда не забуксуешь нигде…
Вот на них в хуторах и управлялись,
Никаких снежных заносов не боялись.

Не сдаётся деревенька русская!
Родная деревня наша сибирская…
Коль на таких разъезжают санях!
Запряженных в них таких конях.

Знать возродятся хутора и сёла…
Животноводство возродится снова,
А коль, коровёнки в них замычат!
Будет работа для мужиков и девчат.

Где коровы, там знать и молоко…
Знать детишки будут жить легко!
Коль молоком натуральным станут
питаться…
От лекарств смогут они отказаться.

Как это было в шестидесятые года…
В деревне крепкая вырастала детвора!
По...

Я примерял все улицы на нас
двоих, когда случалось в одиночку
идти по ним осеннею порой.

Ждал вечеров. И вечер приходил,
отбрасывая тень шестидесятых
на одинокие мои пути.

Разгадки были рядом - не пройти!
ВСЕ ВЫЖИЛО! НИЧТО НЕ УМИРАЛО!
И каждая молекула дышала
и не давала дух перевести.

Но шел сентябрь, и ласковое солнце
рассказывало правду понемногу
и потихоньку залечило язвы...

Листаю календарь, мелькают даты ...
Ребенком вижу я себя.
Мне вспомнилось прошедшее когда-то,
Любимая моя семья:
И мама с папой очень молодые,
И мы с братишкой - малыши,
И даже живы старики седые,
Наш тыл. Их внуки хороши!
Вот дворик, сад - итог трудов завзятых,
Обычный средне-русский быт,
Годов, примерно так, шестидесятых ...
Он в памяти, он не забыт.
Есть во дворе качели, что не лишне
Для нас, малинника кусты,
В саду растут деревья - слива, вишни,
Меж яблонь...

Даёт исключительно верный
И позволительный шанс,
Добраться, еже, на первый,
Изначально, тяжёлый этаж,

На входе, ах! филигранный,
С гранью резною каркас,
Особняк с видом - центральный,
Для утешения масс…

На втором: утверждающей речью,
Мучительно долгий час
Ложь изгоняется плетью,
И может не в первый раз…

На третьем: добавочно к рвенью,
Думу напишут о Вас,
С почтеньем направят учиться
Аж в начинающий класс.

Четвёртом: сытые жизнью
Да избытком чарующих глаз,
Свяжут...

У меня на руках сидит бабочка
Королева воздушного города
Вся соткана из грома и молнии
Все цвета от тепла… до холода
Часть лица её звёздное небо
Что пронзительно и печально
Бросает сны-видения
В твою утренею чашку чая

….А другая часть открытая дверь
….В которую вчера ты вышел
….Над дорогой стоял серебряный день
….И деревья растущие выше
….Ты сестра вошла между мирами
….Стоило раз напиться
….Исчезнув под небесами
….Став неведомой птицей

У меня на руках Америка
Конца...

Июль шестидесятого. Встречали
В краю рыбацком сразу трёх вождей.
Венгерского с немецким привечали
И нашего не гнали мы взашей.
Напротив, фимиам вовсю курили.
Неважно, что порою он горчил.
Средь пионеров, что цветы дарили,
И я букет свой Ульбрихту вручил.
Потом с подмостьев гости наблюдали,
Как на огнёвке ловят осетров,
Потом в толпе вовсю митинговали,
Потом – под тентом сели, под шатром.
Ломился длинный стол от чудных кушаний.
И я там был, сидел за тем столом.
Не пил, конечно...

Кому из пацанов шестидесятых
Не снились берега далёких стран...
Мы были ВСЕ пиратами когда-то
И плыли в неизвестность сквозь туман.

Мы все искали капитана Гранта,
Нас к острову Линкольна вёл Жюль Верн,
Мы были и Синдбадами когда-то,
И с Одисеем слышали Сирен.

Джек Лондон нас к Юкону вёз на нартах,
(Был вожаком, конечно, Белый Клык...)
Я тоже шхуны рисовал на партах
И был, увы, не лучший ученик.

Но я богат был, денег не имея,
И передать вам просто не смогу,
Как вёл я шхуну...

Мы стали прагматичны и суровы,
Забыли мы что можем мы мечтать.
На чувствах наших разума оковы,
А ведь во сне умели мы летать.

Кровать нам становилась крепкой шхуной
И парусом казалась простыня.
А ветка - шпагой. И ватагой шумной
Друзья ходили навестить меня.
"Как рана? Это ж надо, шпагу в брюхо!
Как шрам? дай глянуть! как там, не болит?"
Ну да игра, но ведь не скажешь сухо,
Вы что,ребята, ну аппендицит....
"Давай, скорее поднимайся, знаешь,
Нас оскорбил из Кунцево нахал..."
И...