Серебрить

Завтра солнце появится рыжее,
И судьба ко мне будет добра:
Завтра снова её увижу я
На проспекте в 7. 20 утра.
В тёмной курточке и берете.
Две косички, учебников груз.
Обувь сменная в сумке-пакете,
А в глазах – ожиданье и грусть.
Сердце радостным скачет зайчишкой,
Лишь завижу вдали силуэт.
До чего я несмелый мальчишка! -
Познакомиться храбрости нет.
Каждый час ожиданьем отмечен.
Льётся день ручьём серебра.
Потому что опять я встречу
Эту девочку завтра с утра.
Я не слышу губ её...

Плачет ива над рекой, над рекой:
"Потеряла навсегда я покой,
Потеряла я покой - видно мне
Тополь стройный на другой стороне.

Разделяет нас река, нас река
И крутые над водой берега.
Не могу ветвями тополь обнять,
Не могу ему "люблю" прошептать.

Вижу я как там вдали тополь мой...
Как березке он кивнул головой,
Наклонил он ветви - ой! - к бузине.
Ах, запутался в ее он листве."

И склонились косы ивы в тоске,
Отраженье серебрится в реке:
"Ты скажи мне, ты скажи мне вода
Как мне...

Кубок жизни пью, не отрываясь,
Всё, что в нём, на части не делю.
Точной однозначности чураясь,
Дроби не любил и не люблю.

Только дроби эти вечно рядом,
Видоизменяясь и дразня, -
И в глухую пору листопада,
И в капели мартовского дня.

Что у них в числителях? Мельканье
Встреч, разлук, получек, отпусков,
На погонах новых звёзд мерцанье,
Серебро седеющих висков,
Неосуществлённые желанья,
Не овеществленные стихи…

Ожиданья, только ожиданья! –
Вот что в знаменателях у них.

Твоя любовь не знает спада,
Твоя печаль ещё чиста.
Ты, как церковная лампада,
Со мною в жизни до креста.

Идти с рассвета до заката
По вечной прелести полей,
И любоваться листопадом
с осенних, сонных тополей.

И листья золотом пред нами,
И серебрятся облака,
А над землёй горит, как пламя,
Под солнцем - чудная река.

Река из роз. Туман от страсти,
Сжимает сердце каждый крик,
Скажи, в моей ли это власти
Любить навечно, не на миг.

И предаваться испытаньям
От вида прелестей...

Шум шагов под окнами стихает,
Не слышны ночные голоса.
И летит снежинками порхая ,
Белый снег, скрывая небеса.

Затмевает лес крылом безбрежным,
Замирает на ветвях рябин.
Пеленает бережно и нежно
Белизну берёзовой груди.

Лёгкий дым над крышами струится,
Под пологом облачных завес.
Факелов далёкие зарницы
Освещают высоту небес.

За окном в причудливых узорах,
Даль полей покрытых серебром.
И река скрывается от взора,
Под студёным ледяным ковром.

В колыбели зимнего безмолвья...

«МИГ» скользит по площадке для взлёта –
Серебрится на солнце металл.
Человек в глубине самолёта
Держит твёрдой рукою штурвал.

Для него это вовсе не сложно:
Много вылетов сделал пилот.
Только сердце стучится тревожно,
Не давая «добро» на полёт.

Гонит мысль от себя: «Предрассудки,
Как обычно сегодня взлечу.
Плохо спал я последние сутки –
Надо будет поведать врачу»…

Взлёт, и правда, прошёл как обычно;
И пилот, высоко над землёй
Чертит в небе фигуру привычно
Очень ровной...

Отрезан край и бахромы кусочки

За ветром теплым улетают вдаль.

По тропкам стелются опять листочки...

Остатки лета…. И совсем не жаль

Ушедших дней жарою утомленных….

В ночной росе прохлады серебро….

И мы с тобой спешим путем бездонным

Любовь в душе и в сердце хорошо!

12.08.2008

Чего-то ждут. Всегда. Без апелляций.
Салат из новых творческих сенсаций.
Гарнир из вдохновенья полных слов.
Жаркое из святых ума коров.

Их тридцать три. У всех. Ни шага форы.
Но покори за них созвучий горы.
Ты, мол, поэт, тебе подвластны музы.
Им заряди их глоток аркебузы.

За серебро. За гонорар. За плату.
Готовь жаркое. И гарнир к салату.
Ну, просто кок на рифмы корабле,
Как пуделёк – «Вот так нам. Оп! Але!»

И точно в срок. Без промедлений. Спешка!
Но я не Бог...

И явился Отец к своим отрокам,
И спросили Его они:
"Ты живёшь на вершине за облаком,
Там прекрасны и ночи и дни.
Ну а мы обитаем в страданиях,
В спёртом сумраке... Как же так?!
Почему о своих же созданиях
Не заботишься Ты никак?"
Он сказал: "Несмотря, что так холодно
На вершине, где мой Ковчег,
Я люблю вас и завтра от полудня
Драгоценный пошлю вам снег.
Вот вам нитки. Услышали? Думайте!
Что бы снег уловить могли,
Будет он застилать ваши улицы.
Только, чур, не...

Кровоточит алмазными копьями дождь,
Серебрятся воздушные сени,
Лакирует асфальтовый студень галдеж
Озорной, перелетной капели.
У дождя есть особенный, ветреный дух,
Есть богатство травы свежеспелой
Бриллиантом прохлады, да тысяча рук,
Что ласкают эфирную пену.
Раскисает, курится непрошенный дождь,
Налипает на губы невеждой,
Да сшибает усталость, как вздорную вошь,
Возбуждая просохшие вежды.
У меня же есть грусть, есть сердечный пробел,
Он настоян в кисель эпизодов,
Я сегодня его...