Сердцебиение

Надеюсь, я уже созрел
писать роман. Мой друг-читатель
(да, я на "ты" - ты мой приятель!),
бросай рутину глупых дел!
Садись-ка в кресло поудобней…
Я поведу рассказ о том,
чем я и сам грешил тайком
(кто с правдой - тот и благородней!),
когда и молод был, и глуп.
И верил, что Земли я пуп!

Роман, конечно, о любви.
Пусть рвутся новые поэты
изобретать велосипеды,
а наше дело - c'est la vie!*–
сбирать цветы ночных мечтаний
в букет красноречивых слов
о тонкостях проблем полов,
о...

Что может быть важнее печали и чище слёз,
бессмертнее смерти и ненадёжней дыханья в груди –
горсточка горечи на язычке кисти, скользнувшей
падающей звездой в недописанную картину
по живому сердцу.
Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь, восемь –
кружится часовой механизм, проверяя на прочность
вестибулярный узел. Кто умирающему мгновению
подарит вторую жизнь, подарит бессмертие,
как не тот неистовый нищий, расточительный на порок,
но жадный до невинного взгляда безумца.

В...

что-то в этой жизни есть чудесное,
то,что заставляет шевелиться
день,как будто со скалы отвесной
падала бы раненая птица.
в этой жизни явно есть прекрасные
недоступные невзгодам пение.
счастие и истинная грация
обрывающегося сердцебиения.
стоит только распахнуть глаза ,
лжесуществование развеется,
и уже не поверну назад
буду ждать и верить и надеяться.

Панических атак, нет тут и фобии, все разбежа-
лись, уют в душе твоей, (к самому себе жалость),
заноси святых, по углам, развесь, а выбрось на-
ружу, весь хлам, по возможности и не надо мне,
да и всем нам твоей, неприкаянности и тревож-
ности,...убрано всё и убранство, как фаянс и как
шёлк, и в фарфоре толк, мы познаем, если, же-
мчугами и бисером всех позабавим, даже свин-
ьям под ноги, мечем, и души мы твоей не кале-
чим, а отваги нет, любви и залысины, сладко и
розы запах, цвет...

Проходя по седеющим улицам,
Мимо старых и ветхих домов
В свете дня, тенью незримой
Я шагал не роняя следов.
Сердце бьется и тело дышит,
Но насквозь протыкают взгляды.
Я кричу и никто не слышит,
Ни один из числа мириады.

Бессмертная память контуженных строчек
Циничным сиропом с сердцебиения
Сводит мелодии. А склеенный очерк
Меня не отдаст на съедение забвению.
Здесь пахнет золой кроха черствого хлеба,
Так сладок любимый мой ржавый кусок.
Дрожащей рукою стучался я в небо
Как...

Сквозь седые глаза старика
опускается влажная ночь,
как горячий прилив
последних слёз;
в раковинах его морщин
плещется
солёное море чужих голосов,
далёких, как юные руки матери,
раскачивающие люльку с младенцем;
в чертополох его бороды
вплетены георгины
двадцати пяти тысяч восходов солнца.

Он стоит на ветру, чтобы смыть запах смерти
с медно-бледной сорочки кожи;
с хриплой гармошки прокуренных губ
он кладёт пожелтевшие листья дыханья
в конверт без обратного адреса,
и...

Молчание как silementium, миру-мир, пиру-пир,
мирра на лоб, на кисти рук, горных дел мастер,
(руд), золотого песка, самоцветов, молока, мол-
ох-молоха, малахита-малахит, хита-хит, пуха-пух,
тяжести-тяжесть, чем чёрт не шутит? Не знал. Т-
равы, вал, груди и сердца, души, гликозиды, пе-
рцы, кактусов дверцы, когнитивных свойств. По-
ток превышал его возможности, утонул по неос-
торожности, количество сердцебиений, в плевр-
альной и брюшной полости, откровений, асцита-
асцит, голова...

В обычном сне, реальна боль.
Там страх жесток и вены стынут.
Проснуться? Снова, что за черт?
Нет сил и так с трудом уснула.
Отстань! Я больше не боюсь.
Пороги боли, за пределом.
В душе пустыня, нет в ней чувств.
А дрожь, привет сердцебиению.
Ломать, не строить
Враг мой трус.
Безнравственна его натура.
Ты победил?! Иль я сдаюсь!?
Мне все ровно, ведь я уснула.
Ты сам, хоть помнишь, кто ты есть?
Зачем, ты знаешь моё имя?
За что в огне, ты сам горел?
Мне не нужна, твоя стихия.
Мне...

Как описать прикосновенье взглядов?

Как уложить в слова дыханье плоти?

Я чувствую любовь, когда ты рядом

Сливаются все звуки в одной ноте.

Как буд-то бы в единое начало

В одно сложились два сердцебиенья,

Ты чувствуешь, как небо обвенчало

Бесстыжие два наших откровенья?

Ты чувствуешь, как в нас непостижимо

Внутри растет желания раздеться?

Как буря, как вулкан неудержимо…

И никуда от ЭТОГО не деться.

ОЛЕГ ГАВРИЛЮК

К возвышенной глубокой синеве,
Беспомощной, беспамятной, остывшей,
Низиной ставшей, но когда-то жившей
Оградой стен и древних площадей.
Взлетает ласточка – полет её столь близок
К тому беспамятству, беспомощности – в ней
Все далеко, чем дальше – холодней,
Полет ее тем низок.


* * *

И ничего на свете больше нет,
Или сказать по правде не нашлось.
В открытое окно разносит ветер
Листки исписанные
призрачно и монотонно.
И старые названья улиц,
И чуть блестит поодаль площадь,
И...