Руки в крови

(Запрещает Бог с времён Завета
Проливать чужую кровь и пить.
Попросить бы нам Его при этом
В дополнение ко всем запретам
Портить кровь друг другу запретить.)

К переправе МИхмасской (МихмАсской,
Кто б сказал, как правильно прочесть?)
Из передовых Филистимлянских
Вышел в ночь отряд не строить глазки,
А смолить жгуты Израиль жечь.

В день один Ионафан Саулов
(Не фамилия, а просто сын
Настоящий, не в кустах нагулян)
Не сказал отцу, что он задумал,
И исчез да так, что след простыл...

Мадианитяне, за что уж не ведаю
Так взъелся на вас, за какие дела
Господь племенной, что такого вы сделали,
Раз кровь в нём вскипела (когда бы была).

«Отмсти - Моисею сказал тёмной ночью Он -
За всех Израиля любимых сынов,
С дороги истории сбрось на обочину
Тех, кто не читает основы основ -

Талмуд и Галаху, Святое писание,
Кого покрывает Фигор-Вельзевул,
Тот самый, который абортом, сжиганием
На деторожденья процесс посягнул.

Достанут они, когда станут арабами,
Хасидов-сынов...

За руки взявшись боль с любовью,
По жизни рядышком бегут.
В ней путь оплачен потом с кровью,
Во всём ума и тела труд.

В ней непонятное нам — странно,
В простом, всё сложно может быть.
Того добившись, что желанно,
В ней начинаем новым жить.

За всё, с нас так или иначе,
Мир спросит и предъявит счёт.
Не пожалев того, кто плачет,
Он дав, взамен всегда берёт.

Мы в нашем мире, сделав осью,
То, что всего желанней нам.
Помочь добиться того просим,
Молясь в себе, своим Богам.

За...

Если с тобою поймает нас ночь,
Вместе со мною остаться не прочь.
Гасятся свечи, влажнеют глаза,
Руки на плечи и нежный взгляд.

Не спеши, никто нас не тревожит.
И скажи мне, главное – любовь?
Мы мешаем кровь, мы мешаем кровь…

Как на качелях, то вверх, то вниз,
Как в лотерею взять первый приз.
Сердце готово вечно любить,
Снова и снова всё повторить.

Губы находят друг друга сейчас,
В нашей колоде тузы через раз.
Новой волною рождается крик,
Делать с тобою я это привык.

09.01...

В моей аорте не пылать крови
Погружена в тебе одной известный
И близкий мир, спросила ты меня:
Мой добрый друг, надёжный друг из жести,
К чему, о чём слова твои звенят?

К чему, о чём... К дождю, иль к снегопаду.
Иль к солнцу высоко над головой.
А может быть к тому, что нету сладу
С желаньем слышать тёплый голос твой.

Касаться рук и локонов с восторгом,
Во взгляде видеть скрытую печаль,
И с неуклюжей грацией киборга
Коленопреклонясь шептать: Как жаль!

Как жаль, что...

Не кровь вытекает из вены,
А рвётся незримая связь.
Освобождаюсь от плена
Рук твоих нежных и глаз.
Я больше не пробую яства
Твоих пламенеющих уст.
Освобождаюсь от рабства
Собственных мыслей и чувств.
Я вырвусь, изодранный розами.
Я буду свободен, как волк.
На Первой твоей Перевозной
Души окровавленный клок
Наверно, навечно оставлю,
Продравшись сквозь злые шипы…
А всё ж я тебя не ославлю,
Любовь, а напротив, прославлю,
Хоть с кровью рифмуешься ты!

Там, где солнце встаёт, разливаясь за край,
Где величье и мощь Океана,
Средь природы красот жил один Самурай,
Не терпевший вранья и обмана.
Был отчаянно храбр, безрассудно жесток,
На Сибирь, совершая набеги,
Хорошо, что Урал, прикрывая Восток,
Чужаков не пускал на ночлеги.
Как-то раз рыбаку дал он денег взаймы,
Через год, ожидая возврата,
Чтоб того уберечь от сумы и тюрьмы,
За добро – наступила расплата!
Не дождавшись его в обозначенный срок,
Самурай на коня и в дорогу,
Вышли мама...

Я часто думаю об этом –
Судьба, ты поступила зло,
Великим был бы я поэтом –
Но с генами не повезло.

Я не сидел бы морща брови,
Руками обхватив верстак –
Всего сто грамм еврейской крови,
Писал бы я как Пастернак.

Свою бы жизнь я сделал сказкой,
Мечту я превратил бы в быль,
Десяток генов бы татарских –
Что там Мусса, и что Джалиль?

Легко быть признанным поэтом,
Живя для славы и свинца,
И я писал бы не куплеты,
Имея Лермонта-отца.

Я изучаю Ридну мову,
Но, видно, время трачу...

Я твоя кровь, твоя плоть и мечты...
Я та земля, где шагаешь лишь ты,
Время стоит, когда ты не со мной,
Ты мой любимый и вечный герой.

Сон разорвав, поделив на куски,
Я зажимаю руками вески...
Ты для меня не пророк и не Бог,
Ты сделал то, что никто бы не смог!

Я твоя жизнь, твоя смерть и покой...
Нам позавидует даже святой,
Ты моя слабость, мой мир и война...
Ты говоришь, -я такая одна.

Мы превращаем преграды в игру,
Рядом с тобой я не скоро умру...
Если когда-нибудь нас...

Вокруг весна, порыв душевный,
На дыбе косточки дробя,
Опять я женщин мир волшебный
Вдруг открываю для себя.

Опять тревожит шелест платья,
Изгиб бровей, руки полёт,
Срывая серых дней проклятье,
Бросаюсь в праздник, как на дзот.

И очарованный внимаю
Капели лёгких каблуков,
И, воскрешаясь, понимаю,
Как всё же много дураков!

Средь нас мужчин надутых, важных,
Лицо уткнувших в бизнес-план,
Не слышат, марта воздух бражный
Зимы стряхнул мадаполам!

И не скрывая восхищенья...