Руин

Нынче ветрено и волны с перехлестом.
Скоро осень, все изменится в округе.
Смена красок этих трогательней, Постум,
чем наряда перемены у подруги.

Дева тешит до известного предела -
дальше локтя не пойдешь или колена.
Сколь же радостней прекрасное вне тела:
ни объятье невозможно, ни измена!

*

Посылаю тебе, Постум, эти книги
Что в столице? Мягко стелют? Спать не жестко?
Как там Цезарь? Чем он занят? Все интриги?
Все интриги, вероятно, да обжорство.

Я сижу в своем саду...

Неважно всё! Лишь по веленью века
Мы выбираем для себя приоритеты:
Для каждого – своя святая Мекка,
Свои обряды и свои секреты…

Неважно всё. Но в буднях ритуала,
Шагая по руинам чей-то веры,
Мы убеждаемся – для счастья нужно мало,
И падаем в объятия Венеры.

Неважно всё… Скрывают нивы прах,
И в лучшем случае, в музее – экспонатом –
Среди костей в стеклянных витражах,
Найдётся наш, когда-то буйный, атом.

Неважно. Всё? Безумен сам вопрос.
Пока мы здесь – красивы и отважны...

Упокоились дни в руинах,
и не слышен былой мотив,
маски сорваны, а личины
словно выцветший негатив.

Но взлетела душа-подранок
рано ей тосковать о былом,
даже если проект в помарках
жизни прошлой пошёл на слом.

Загорится в небе зарница -
это путь, по которому мне,
как по линии на странице,
вновь вперёд, но уже не к тебе.

Пятнадцать тысяч ступеней
Вели в эту комнату слов,
Где пересеклись параллели,
И стук заглушают часов
Бесконечные белые мысли
И шепот чужих голосов,
Полет в астрономию чисел,
Инстинкты на чашах весов.

Цветных витражей отраженья,
Молчанье далекой луны,
Апатия, снова влеченье,
Щипок бас-гитарной струны,
Принцессы, драконы и замки,
Все сказки погибшей страны,
Исчезнув в руинах останков,
Взбурлили легенд буруны…

В чудо одеянье облачилась осень.
Заплетая в косы ленты неба просинь.
Золотом расшито платье модной павы,
Янтарем сверкает. Очень величава!

И горят багрянцем щеки у прекрасной.
Бусы из рубинов на холсте атласном.
По лесам волною плавно проплывает,
Под собою землю краской заливает.

На болоте осень красила листочки,
И порвала бусы, зацепив кусточком.
Разлетелись градом алые рубины,
На мохнатых кочках улеглись в руины

Бурелома, рядом топи торфяные.
И толкают в воду ветры озорные...

Брели ветра забвения вдуше
И тьеряльи блеск маи глоза
Судьба догорала в церквнай свечье
Кагда обрёл я сам себя

Века твердильи мне " Ты прах"
И общества миняла лица
Любовь томилась в слезах
Сердце маё ей тьемница

Оковы жалких перемен
В дальи изредка звинели
Я потьерялсья средь четырёх стен
На которые меня небеса осудили

В ладоньях бытьия заметьил я
Кровоточащие руины
Там пещинкай была землья
Которую веками мы губили

Пыталсья преоткрыть себя
И тьем самым сваю душу
Но...

Был я столько раз так больно ранен,
Добираясь до дому ползком.
Но не только злобой протаранен -
Можно ранить даже лепестком.

Ранил я и сам – совсем невольно
Нежностью небрежной на ходу.
А кому-то после было больно,
Словно босиком ходить по льду.

Почему иду я по руинам
Самых моих близких, дорогих,
Я, так больно и легко ранимый
И так просто ранящий других?

Покрытый снегом старый город
Вверяет в вечность старину,
Руинов древних тихий шепот
Покажет жизни глубину.

На серых стенах старых хижин
Осколки быта сохранены,
А потомков уж давно не видно,
Их силы ветра унесли.

На улицах гуляет вечность,
Культурных памятников сны,
И наша детская беспечность
внимает зову старины.

Месопотамия.
Аккадская держава Саргона Древнего.
Вавилония.
Ассирия.
Держава Ахеменидов.
Империя Александра.
Государство Селевкидов.
Парфянское царство.
Государство Сасанидов.
Арабский халифат.
Сельджуки, монголы, османы.
Сырцовые платформы зиккуратов
Еще помнят царские списки.

Очаг песков и ила…
Восточная деспотия.
Узкая линия злачной почвы
Вдоль нильских брегов.
Горные цепи гранита,
Базальта, песчаника, алебастра.
Золото Нубии, медь Синая.
Папирусы Мемфиса
Объединяют...

мысленно мы уже врозь и поровну
наши надежды доели боровы
я задыхаюсь в потёмках города
ты беспробудно пьёшь
а наяву- мы друзья-приятели
и ведь не то чтобы просто спятили
просто симпатия и апатия
вкупе-большая ложь
ты растворяешься в новой прихоти
ищешь в руинах сознанья выхода
ждёшь чем закончится эта тихая
песенка про друзей
нас откопают спустя столетие
из одиночества беспросветного
в день когда будет светло и ветренно
и отнесут
в музей