Ровно

Разобидел? Как? Сам не понял?
Хоть, Царевною называешь.
Бог всё видел! Он - нам не ровня,
И обиды не все прощает.
Ну, пропил, ты, почти неделю
И, как город, стал сам незрячий,
Этот стук - по мозгам так смело,
Сердца стук - по крыше как мячик.
А спираль намотать на горло,
Перегон всей барды аппачей?
Может, пива тоску прогонит,
Будет легче с похмелья – значит!

За своей следите дикцией.
Средь зарвавшихся людей,
Коих мучают амбиции,
Шепелявым всех трудней.

Ефремляне шепелявили,
С Ше на Эс меняли звук,
Но хвалить себя и славить им
Остальных хватало букв.

Иеффай спасал отечество,
Своей жизнью рисковал,
Заслужил от человечества
Благодарности слова.

Те же, кто словами смелые,
Но не лезут на редут,
Смысл победы переделают,
Место в ней себе найдут.

Ефремляне средь них первые,
Не застряли на мели,
Вброд прошли, до тика нервного...

Царя единого в те времена
Израиль не избрал себе по случаю.
Без правил строгих, прочих доминант
Нельзя мечтать, чтоб жизнь менялась к лучшему.

Жил на горе Ефремовой левит,
Обряды проводил, священнодействовал,
Наложницу в обитель для любви
Привёл из Вифлеема Иудейского.

Возможно, слишком многого хотел,
А сам при этом умирал от жадности –
Не знаю, не успел, не подглядел,
Но что-то между ними не заладилось.

Наложница (представьте, не жена,
А тоже кое в чём не тварь дрожащая)
В...

Я домой возвращался ночью.
(и не важно, откуда шёл)
Было холодно, помню, очень,
Серебрился лишь снежный шёлк

Где пристал ты, уже не помню –
Я прогнать порывался прочь.
Я кричал: «Ты нашёл что ль ровню!..
Ты бродячий, как эта ночь!..».

Но в глазах твоих было что-то,
Что я видел порой в своих:
Неизбежной тоски болото…
Одиночество – для других.

Я погладил тебя по шее
И сказал: «Ты дружок, прости!
В этом мире всего страшнее
Человека к себе пустить»…

И бежал ты со мною рядом...

Смог окутал покрывалом город,
Лютые морозы налетели,
Всё вокруг сковал жестокий холод,
Мы мечтаем только о метели.

Мы мечтаем о далёком лете,
О тепле , что льётся отовсюду.
Как же не любить тебя на свете?
Воркута тебя я не забуду!

Хоть вся жизнь прошла в мечтах и мыслях,
Что уедем скоро мы отсюда,
Ну а в жизни,- это сказки в письмах
И реально уезжать не буду.

Край мой северный , куда же мне отсюда?
Да и где нас ждут , какие дали ?
Для меня роднее нет повсюду...

Каждому дано своё судьбой,
Не бывает ровною дорога.
То вниз с горки, то подьём крутой.
Есть и радость и печаль-тревога.

Если быстро и всё время в гору,
То дыханья может не хватить.
В жизни нужно сдерживая норов,
Силы верно в ней распределить.

И не каждый в жизни в высь стремится.
Тем труднее, кто заметен в ней.
В толпе проще, если с нею слиться.
Легче незаметным средь людей.

Но зато у тех кто в высь стремится,
В жилах кровь горячая бежит.
В сердце удаль, а душа как птица...

Злости не хватает, злости
Скрежета сжатых зубов
Бросьте сдаваться, бросьте
Я уже не готов

С болью и потом, с кровью
Как на дуэли с десяти шагов
Недрогнувшей рукою, выстрелом ровным
Кладите на землю врагов

Истерзанным сердцем плачьте
За всех кто ушел вперед
На столбах, на деревьях, на мачтах
Вешайте, всех кто лжёт

Правды не хватает, правды
Без горечи скучен свет
Вчера, сегодня, завтра
Вопрос - ответ, вопрос – ответ

Любви не хватает, веры
Надежды утерян смысл
Тратим время...

- Вас ждёт в саду Императрица!
- Я очень рад…. да…. очень рад!
«Какого чёрта ей не спится
в такую ночь и снегопад?!»
- Поторопитесь, граф…
- Конечно!
Орлов спускается с крыльца:
- Ах, Катерина, друг сердешный…
Так вот ты где! Не прячь лица…
Смотри, какая заваруха!
Буран! Кружится голова…
Зима Кудесница-старуха
плетёт над нами кружева.
Но ты молчишь… Аль мне не рада?
В неровном свете фонарей
не различить родного взгляда…
Уймись, проклятая метель!
Вдруг Катерина, сдвинув брови...

Брата два живяше
В давнюю годину.
Один хлебный мякиш
Ел, другой – мякину.

Один на перинах
Спать привык пуховых,
Другой правил спину
На досках дубовых.

Пёхом по дорожкам
Младший мерил вёрсты,
А старшой на дрожках,
Пузо распростёрши.

Под единым Богом
Два живяше брата,
Но один убого,
А другой богато.

Всё бочком, сторонкой
Минуют друг друга,
А навстречу токмо,
Когда дюже туго.

Унижаться всуе
Надо всего мене.
Что голодный чует -
Сыт не разумеет.

Раз к родному...

Не хвалюсь Своим талантом,
просто хочется сказать,
что с Эммануилом Кантом
нечего Меня равнять.

Не нужна мне слава Будды
и Шекспир Мне не ровня,
даже Сам Хрущёв как будто
круглый нолик для Меня.

Что Мне Архимед? Подмётки.
Что Петрарка и Ньютон?
У Меня иные нотки
и физический закон.

Я летаю выше крыши,
выше птиц и облаков,
остальные - много ниже.
Ясно же без лишних слов.

Я настолько гениален,
что Мне только Пушкин брат.
Вы Мои стихи читали?
В них Мой гений виноват.