Ремень

Давно, прошло уж лет немало,
Глядел мальчишка из окна
В окно напротив, где рыдала
Девчонка. В чём её вина?

Но наказала видно мама
За двойку в школьном дневнике,
Так непослушна дочь, упряма,
Слеза из глаз, платок в руке.

Хотел её утешить мальчик,
Нарисовал большой цветок -
Простой зелёный одуванчик,
И показал ей тот листок.

Девчонка вмиг утёрла слёзы,
Улыбка на лице в ответ,
Забыты мамины угрозы,
Ведь девочке двенадцать лет.

С тех пор к окошку после школы
Скорей бежали...

Стальные пальцы – в бархат живота
Земли, отнятой от груди рассвета,
Чтоб исходила паром немота
Чернильных недр под холодом стилета.

Червонцы зёрен – в рану борозды
За метром – метр, до сини горизонта.
Кровят мозоли и ремень узды
Рвёт губы работяги – мастодонта.

Я пленён своим же собственным конём,
Он несёт меня, куда захочет сам,
И не ясно у кого кто под седлом,–
Выше горы или океан?..

Я привязан толстым ременем к мечтам,
И растёт чрезмерно чрева аппетит,
В этом только с виду нету драм –
Для железа приговор магнит…

Это будто выбор выбирает нас –
Кто захочет участи лихой такой?
Просишь отпустить тебя хотя б на час –
Конь в ответ мотает головой…

Сколько меня остаётся, когда темноты
чёрную грудь разрезает отчаянным взмахом
луч из-под двери,
и ночи льняную рубаху
штопаешь строчкой следов покидающий ты?

Сколько тебя остаётся навечно со мной
утром, когда твоя тень растворится над речкой?
Кожа немного кровит и под каждой засечкой
день, и число, и бахромчатый след ременной.

Сколько любви остаётся? В прощенье обид,
в мёд примирения дёгтем течёт повседневность.
Лживая сука, свирепая, жадная ревность
больно кусает!
И к вечеру...

Передвигались, вдоль струн, обходя чёрные
дыры, рыдаем, без света, с детства, боимся
тёмных комнат, испуганы, Пугачёвым и дру-
гими героями, гурьбой, друг, за другом, попе-
ременно, как, переменный ток, во вселенной,
преодолеваем, вакуум, протопоп Аввакум, бла-
гословит на подвиг, вигвамы воздвигнем, по
пути следования, исполним указания Перель-
манна, наконец-то постриг ногти, не эстетично,

седловидные поверхности, пустоты, всё то, то
что надо, пришпорим коней, не меняя...

Да я видел этот корабль, только тогда он перели-
вался всеми цветами радуги, и обдал ветром, пе-
ремен, (наверно), и приобретя возможность лет-
ать, (изменив только ритм дыханья), рассказывал
свой последний сон, вася, «неслася» мысль над
водой, а где минимум, триста тысяч лет, а кто гов-
орит и два миллиона, ты что окрылённый, (не ви-
дящий «в глубину»), прожитых лет, забыл, как ког-
да-то, жили в пещере, ребята, размыло её как-то,
остались лишь стены и потолок, получился лок,
лока...

Ахилесова пята сознания, его слабое место,
тили, тили тесто, жених и невеста, памяти знаки
образы забияки, троянский конь, авдеевы кон-
юшни, гордеев узел, а ты узрел, лузер, и ты брут,
я тут или там, гама гам, пиррова победа, когда
она была, вчера или в среду? подвиги геракла
перепутались, в клубок смотались, а вы касались
или кусались, оторопь, судьбы, нашедших, прошу
вернуть за вознаграждение, и не надо знаний, ум-
ения, одиссея, пути зигзаги, а вы здешние или ва-
ряги, вора...

Внесла свою лепту, вдовица, (с лица не пить вод-
ицы, не кровь, хлебнула горя и её свекровь), да,
попадала (в переплёты), случайно, (ни в глаз, а в
бровь), («а впрочем, будь так добр», «изволь»),
хлеб отпускала по водам, говорила: «Я есмь, аль-
фа, твоего плода, сестра, жены дикаря». Смотр-
ела при этом на море, произносила, звук: «Ря».
(Медузы, друг, с другом споря, лезли в глаза, как
будто, хотели сказать, своей слизью, крабы, мы-
сли не отпускали её). Стучала в бубен, своих чув...

На первые маски одели вторые и третьи, евреи
в обнимку с фашистами, как бы лучисты и чисто-
му потоку подставили лица, монолит, 10 тыс.зел-
ени, если ты будешь убит, (тайны нет, газ иприт),
на первые маски одели вторые и третьи, евреи в
обнимку с фашистами, как бы лучисты и чистому
потоку подставили лица, монолит, 10 тыс.зелени,
если ты будешь убит, (тайны нет, газ иприт?),
кругом одна истина, прозрачен воздух, киев стал
матерью, генетики рвут волосы, из его бороды,
хотят...

Без причин и без основы, не найти не стать
мне новым, и в пучине уйма слов, не пойм-
ать сто тысяч сов, выскажешь и не воротишь,
как пружина, но внутри, без дыхания и взгл-
яда, все застыли, будто ляда, остановка пе-
ремен, опостылел им тот плен, без обжор-
ств и без измен, без хотений, всё на запад,
нет затмений, только ржут, над собой, над
нами, тут, ток прервут и были рады, что зас-
тыли в шоколаде, расщепление (внутри), пат-
ология сознанья, племя, будто заиканье, п-
осмотри...